Откинувшись на спинку генеральского кресла, полковник Росс отозвался тем же тоном:
— Ну что, генерал?
Редкая задумчивая улыбка тронула губы генерала Николса. Привычная ему официальная маска — выражение терпения, внимательности, стойкости и сдержанности — сменилась неприкрытой радостью, вызванной моментом пусть мимолетным, но приятным. Полковник Росс ждал, не менее довольный утонченной встречей двух интеллектов. Он любил эту игру одинаково сильных умов, когда можно определять, отличать, спрашивать, отвечать и соглашаться, не опускаясь до грубых возможностей произносимого слова. Он получал истинное удовольствие от высокого качества суждений и обоюдного уважения — ибо каждый из них видел больше, чем было явлено взгляду обычных людей, и даже сейчас слова им были не нужны.
Наконец генерал Николс сказал деловым тоном:
— Вернемся к войне, судья? Что вы думаете об этом проекте, ну, по формированию доброжелательного общественного мнения? Нюд хотел, чтобы я с ним ознакомился.
— Да, генерал, вопрос действительно важный. Нюд прав, на этой неделе с общественным мнением у нас неважно. Нам бы не помешало что-нибудь прямо противоположное.
— Безусловно, — согласился генерал Николс.
— Хорошо еще, что есть этот молодой капитан из отдела нестандартных проектов. Между прочим, вы его видели сегодня утром в госпитале; я привел его вместе с отцом того цветного паренька.
— Да-да, помню, — сказал генерал Николс.
— На гражданке, — продолжал полковник Росс, — это весьма важный редактор в журнале, или администратор, или кто-то из руководства журнала. Он по-настоящему знает свое дело, и я уверен, у него хорошие связи в издательских кругах. Его фамилия Хикс…
До Натаниела Хикса донеслось нестройное пение — два типа из подгулявшей компании внизу пытались завести остальных. Никто не подхватил; было еще рано, компания в целом не созрела, и певцы исполнили свою партию с нарочитой выразительностью, показывая тем самым, что они не поют, а просто дурачатся:
Не дам я ни цента
За весь штат Флорида…
В темноте без единого движения лежала лейтенант Турк. Ее можно было принять за мертвую, но Натаниел Хикс слышал дыхание девушки. Оно замедлилось, но все же было учащенным и чуть хрипловатым, словно она еще не отошла от захватывающего дух напряжения последнего получаса. Сперва эти ранние, мучительные слезы на балконе, которые высохли позже; непроизвольные стоны, когда она начала уступать, потом стали вырываться хныкающие крики, сдержать которые она была, очевидно, не в силах. И наконец хлынули обильные слезы облегчения и разрядки. Вначале он истолковал их как реакцию на наслаждение, но слезы не прекращались, и становилось ясно, что она горько и запоздало оплакивает себя, горюет беспомощно и все сильней и сильней о всех обстоятельствах, которые привели ее сюда, где ее раздели и разглядывали, где отметили унизительные судороги ее тела и услышали, как вырываются из ее рта ненавистные звуки.
Убедившись, что слезы тщетны, она понемногу затихла, а потом легким, выразительным и печальным движением попыталась высвободиться.
Слушая ее дыхание и пение внизу, Натаниел Хикс думал, что надо бы что-то сказать, но все казалось неуместным. Не зная, что делать, он протянул руку, нашел в темноте и погладил ее мокрую щеку. Потом провел рукой по волосам, тоже мокрым. С чувством странного сострадания он принялся было гладить их, но едва сделал первое движение, как в темноте на ночном столике пронзительно зазвонил телефон.
— Ох! — Лейтенант Турк всем телом вздрогнула.
Натаниел Хикс, хоть и сам испугался, успокаивающе потрепал ее по плечу. Потом повернулся, нащупал телефон и ответил:
— Капитан Хикс.
— Полковник Росс, капитан. — Голос в трубке звучал очень громко.
— Слушаю вас, полковник.
— Не был уверен, что застану вас, Хикс. Что ж, меньше хлопот. Надеюсь, не разбудил?
— Нет, сэр.
Полковник Росс прокашлялся:
— Хорошо. Спать вам сегодня не придется. Думаю, вы будете рады услышать, что генерал Бил отправляет вас на Север с этим проектом. Прямо сейчас. Генерал Николс подбросит вас до Вашингтона. Через полчаса за вами заедет штабная машина.
— Слушаюсь, сэр. Приказа ждать? Я хочу сказать…
— Не беспокойтесь, мы все сделаем. Увидимся у самолета. Генерал Бил даст вам кое-какие указания, но в основном мы предоставляем вам полную свободу действий. Ждем от вас хороших вестей.
— Да, сэр, — ответил Хикс.
— Вот и отлично. Вылетайте. Соберите вещи. В вашем распоряжении две недели. Если понадобится, сможете остаться еще. Будет лучше, если к приходу машины вы уже спуститесь.