Его выслушали в полном недоумении и молча — многие, пожалуй большинство из собравшихся, видели его первый и, как оказалось, последний раз в жизни. Потом кто-то зааплодировал, и все начали громко хлопать.
Тут уже опешил полковник Ван Пелт: всеобщая овация при известии о его смещении с должности показалась ему сначала издевательством, но он тут же сообразил, что они просто благодарят его за только что сказанный комплимент. Так, на свой штатский манер, они выразили ему свою симпатию и сожаление о его уходе.
На отвисших дряблых щеках полковника проступили красные пятна. Он стоял, покусывая толстые губы. Лицо его подергивалось от волнения. Наконец он поднял руку и произнес нетвердым голосом: «Благодарю вас, джентльмены. Благодарю вас от всего сердца». Потом повернулся и вышел из комнаты. Поднялся его заместитель — седовласый подполковник — и сказал, что вся необходимая информация будет вывешена на доске объявлений.
В числе сотни советов, распоряжений и мер предосторожности на этой доске было и разрешение добираться до места службы собственным транспортом. Натаниел Хикс намеревался отправиться в Оканару на своем автомобиле. Незадолго до этого он познакомился здесь с Эндрюсом; оба они были тогда еще первыми лейтенантами и по воле случая сидели рядом в комнате во время вынужденного безделья — иногда даже на одном столе. Эндрюс был знаком со вторым лейтенантом Дачмином, который любезно помог ему получить номер в том же отеле, где он сам остановился, — в то время достать номер в Вашингтоне было совсем не просто.
Хикс смог прихватить с собой только этих двух офицеров: из-за багажа места в машине больше не осталось. Через три дня они прибыли в Оканару. По дороге Дачмин еще раз воспользовался своими весьма полезными связями, которые он уже продемонстрировал в Вашингтоне, когда сумел добыть гостиничный номер для Эндрюса. Они приехали в Джексонвилл поздно ночью, и администратор за стойкой сказал им, что номеров нет и не предвидится; тогда Дачмин извлек из бумажника визитную карточку и нацарапал на ней несколько слов. Тотчас же явился директор гостиницы и торжественно препроводил их в люкс. Вскоре официант принес сандвичи и бутылку виски.
В Оканаре царила полная неразбериха, квартирьеры буквально сбивались с ног. Дачмин понял, что так они не скоро что-то получат, и сказал, что мог бы попытаться сам раздобыть жилье для себя, Хикса и Эндрюса, если, конечно, майор, ответственный за размещение, ничего не имеет против. И хотя это было не по уставу, квартирьер с радостью согласился. Не прошло и часа, как лейтенант Дачмин получил лучший из свободных люксов в «Олеандровой башне».
Все сложилось как нельзя лучше. Дачмин и Хикс попали в секцию донесений под начало майора Уитни; Эндрюс исполнял обязанности начальника секции статистики; и теперь они могли не беспокоиться, что у них отберут номер для какого-нибудь высокого чина. А поначалу, когда оканарский гарнизон еще только укомплектовывался, такое могло случиться в любую минуту. Скорее всего, рано или поздно их все же выселили бы, но управляющий отеля упорно забывал указывать их номер в списке комнат, предназначенных для военнослужащих, который он ежедневно подавал в квартирьерский отдел. Видимо, управляющий рассчитывал на ответную услугу со стороны Дачмина после войны.
Тем не менее один раз они все же чуть не лишились своего замечательного номера. Через неделю после их приезда в Оканару какой-то полковник (как оказалось впоследствии, полковник Джобсон, начальник отдела личного состава) случайно обнаружил их весьма и весьма привлекательные апартаменты. Полковник как раз запирал дверь своего гораздо более скромного однокомнатного жилища. Двери номера в конце коридора были раскрыты. Несколько офицеров — всего лишь первые и вторые лейтенанты — весело, а с точки зрения полковника Джобсона и чересчур вальяжно, выпивали перед обедом в большой гостиной. Лицо у полковника Джобсона вытянулось, он мрачно уставился на эту сцену. Натаниел Хикс как раз проходил мимо полковника, и, когда он поравнялся с ним, тот спросил:
— Это что там, общая комната, что ли?