— Да, веселенькая прогулка, ничего не скажешь, — произнес полковник Росс.
— Да что тут говорить, судья, — воскликнул генерал Бил, — Бенни — просто чудо. Можете мне поверить. Только благодаря таким, как он, нам и удастся выиграть войну.
Полковник Росс придерживался на этот счет иного мнения и полагал, что если они и выиграют войну, то вовсе не из-за нескольких храбрых парней, вроде Бенни, а благодаря тому, что у Америки есть несколько тысяч рядовых летчиков, десятки тысяч самолетов, горы бомб, тонны горючего, продовольствия и боеприпасов, хранящихся в больших и малых городах, которые нельзя уничтожить — как это чуть было не случилось с Бенни — выстрелом автоматической винтовки из придорожной канавы.
— Я понимаю, для вас это не так просто, Нюд, — сказал он, — но по закону полагается действовать в пределах обвинительного заключения. Прочие обстоятельства в расчет не принимаются.
— Хорошо, — сказал генерал Бил. — Тогда я расскажу еще один случай, который произошел на аэродроме Батчелор, в Порт-Дарвине, где я впервые познакомился с Бенни. Нам передали, что приближаются японские «Зеро», очень много, но сообщили слишком поздно, а в воздухе было только одно звено, с которым поднялся и Бенни. Бенни сработал, Как надо. Правда, им не удалось сбить ни одного японца, но атаку они отразили. Тем временем несколько япошек занялись нашим командиром звена и сбили его самолет; а этот парень был лучшим другом Бенни. Они вместе еще в школе учились. Он выбросился с парашютом, этот командир звена, но слишком рано дернул за кольцо, и японец его подстрелил, так что на землю опустился уже его труп. Так вот, дело в том, что все это случилось из-за того, что его бросил ведомый. Они начали атаку в паре, а потом ведомый, вместо того чтобы его прикрыть, спикировал и вышел из боя. Если бы он его прикрыл, возможно, япошки и не сбили бы командира — у них уже запас горючего был на исходе, и они не могли здесь долго ошиваться. И этот парень садится, и Бенни садится, и ведомый Бенни тоже. И парень начинает объяснять, почему он вышел из боя и приземлился — вроде бы у него ни одно орудие не стреляло и он сел поглядеть, в чем дело — видимо, что-то с электроникой.
Генерал Бил опустил голову и стал задумчиво расчесывать крохотную царапинку на запястье.
— Бенни всегда был очень преданным другом, он уже знал, что командир звена убит; его изрешеченное пулями тело опустилось прямо на взлетное поле. «Погоди, — сказал Бенни тому парню. — Я сам погляжу, что там не в порядке». Он садится в кабину, нажимает переключатели и давит на гашетку. Все орудия срабатывают, причем очередь проходит всего в нескольких футах от австралийцев, случайно проходивших по летному полю. Тогда Бенни вылез из кабины и отделал этого парня в хлам. Тот был гораздо крупнее Бенни, но, думаю, Бенни убил бы его, если бы старший экипажа вместе с другими не оттащили его. — Генерал Бил покосился на полковника Росса. — Вы поняли, почему Бенни это сделал? Он решил, что ведомый командира звена просто струсил. Стало слишком жарко, вот он и решил слинять. А после отсоединить в цепи какой-нибудь контакт и сказать, что пушки не стреляли. Ну, да Бенни его опередил, тот и пикнуть не успел.
— Уж это точно! — усмехнулся полковник Росс. У него сохранилась привычка, еще с судейских времен, слушая подчас довольно скучные свидетельские показания, отмечать про себя отдельные подробности и нюансы, которые обычно ускользают от рассказчика, увлеченного изложением своей, не всегда объективной версии событий. Он так старается как можно полнее описать все, что кажется ему важным и значимым, что не замечает прочих обстоятельств дела. Он смотрит в противоположную сторону, как те немецкие зенитчики, которые проглядели Бенни.
Например, из рассказа об африканских приключениях нетрудно сделать вывод, что Бенни самоуверен, возможно, заносчив и привык всегда поступать так, как ему вздумается. Командиру группы совершенно не обязательно вылетать с каждой эскадрильей. Командование смотрело на это сквозь пальцы — видимо, в этом и состояла отчасти та самая свобода, о которой упомянул генерал, не столько предоставленная Бенни начальством, сколько завоеванная им самим. История с горевшим самолетом свидетельствует не только о выдающейся храбрости и мужестве Бенни, но и о том, что приказ об обязательном ношении летных костюмов во время боевых вылетов его не касается.
Но самым красноречивым был случай в Батчелоре. Несмотря на сдержанность генерала Била, которому неловко было распространяться о слишком дорогих его сердцу понятиях, Росс многое узнал о характере подполковника Каррикера. Бенни — преданный друг, и для него это — достаточное основание, чтобы избить летчика, который, как он считает, виновен в гибели его лучшего друга; из той же преданности он вчера через несколько минут после приземления отделал пилота: тот, правда, не угробил его командира, но вполне мог это сделать; и вообще, из-за кого началось это идиотское препирательство, которое расстроило и рассердило генерала? Полковник Росс понимал, что эта «преданность» — очень важная черта в характере Бенни — во многом определяет его непредсказуемое и своевольное поведение; но важнее сейчас для него было другое обстоятельство — это уже не первый случай, когда Бенни брал меч правосудия в свои руки.