— Нормально спалось, — усмехнулся я. — У тебя-то как дела? Чем занимаешься в своей захудалой больнице?
— Как, ты и мой доклад тоже проспал ?! — возмутился он. Я напряг память, но так и не смог вспомнить его среди выступающих. — Ну, Махницкий, тебе нет прощения. Без коньяка тут дело точно не обойдётся.
— В другой раз, Женя, в другой раз, — махнул я рукой на прощанье и огляделся вокруг.
День стоял тёплый, безветренный и весь какой-то на удивление светлый. Один из тех редких ноябрьских дней, когда отступают первые морозы, чуть прихватив гроздья рябины на ветвях своим ледяным дыханием, воздух кажется прозрачным и напоён сухим тонким ароматом опавшей листвы, а солнце, путешествуя в бездонной синеве неба, чуть заметно ласкает лицо. Хочется бездумно брести по дорожке, загребать листья ногами, глубоко вдыхая их запах, и думать, что всё будет хорошо.
Так я и брёл, пока не наткнулся на поджидавшую меня Наташу. Совсем забыл, я ведь обещал подбросить её домой после работы.
— Давно ждёшь?
— Нет, не очень, — пожала она плечами.
Не очень — это, видимо, еще с самого утра. Вот уж настырная девчонка, ведь она вполне могла доехать бы и на такси. Давно была бы дома.
— Вы так увлечённо гуляли в обществе самого себя, что не хотелось мешать. Любите одиночество?
— Как сказать. — Мне не хотелось обсуждать эту тему. — Иногда бывает полезно побыть наедине со своими мыслями. Ну что, поехали?
Заурчал мотор машины, и мы выехали со двора.
— И что за мысли появились у вас? — не отставала Наташа.
— О вечном, — буркнул я. — Слушай, ты не устала после дежурства?
— Не очень. А что, вы хотите меня куда-нибудь пригласить позавтракать?
Эта девушка в жизни точно не пропадёт, решил я.
— Ну, не совсем. Хочу тебя кое о чём расспросить. Когда Бакутин приезжает по ночам в больницу, он где машину свою ставит, не обратила внимания?
— Машину? Нет, этого я не знаю. Там же, где обычно, наверное.
— А не у вивария?
— Нет, точно не у вивария. Там же места мало, две машины не влезут.
— Две? — удивился я.
— Перед виварием машину «скорой помощи» повадились ставить. Окна сестринской как раз на ту сторону выходят, мне хорошо видно. Так что Бакутину там парковаться просто негде.
— Зачем «скорую» ставить в таком неудобном месте? До приёмного отделения далековато.
— Откуда мне знать? Может, водитель ставит машину да идёт куда-нибудь по своим делам. А может, ремонтируется он там. — Наташа помолчала и лукаво покосилась на меня. — Ну что, я заработала приглашение на чашку кофе?
— Пока нет, — разочаровал её я.
— Что же надо сделать, чтобы его получить? — она повернулась ко мне. Аромат духов и свежей девичьей кожи щекотал ноздри и будоражил кровь. Я закурил.
— Прежде всего отодвинуться. Не хватало ещё в аварию попасть. И вообще, мы уже приехали, так что марш домой. Ночные дежурства плохо действуют на твою незрелую психику.
— Ну, — обиженно протянула Наташа.
Я погасил сигарету. В конце концов, если мы и сходим куда-нибудь вместе, мир от этого не перевернётся.
— Хорошо. Часиков в восемь заеду за тобой. Поужинаем, заодно проведу с тобой воспитательную работу, чтоб скромнее была.
— Ой, как интересно! — зажмурилась она в притворном восторге. — Это вы надо мной шефство берёте, да?
Вместо ответа я вывел её из машины, хлопнул дверью и плавно влился в уличный поток. Приехав домой, я первым делом залез в ванну и долго лежал в ней, прикрыв глаза. Нет, не зря всё-таки японцы предпочитают всем другим водным процедурам нечто подобное. Горячая вода расслабляет мышцы, успокаивает мысли, кровь легко и ровно бежит по сосудам и усталость незаметно оставляет тебя.
Чай с лимоном после такой ванны — первое дело. Я заварил его и с кружкой в руках пристроился у телефона. Так, где-то у меня был записан Костин номер. Ага, вот он. Трубку на том конце провода взяли почти сразу.
— Алло? — встревоженный голос принадлежал явно не Косте. Во-первых, он был женским, а во-вторых, тревожиться о чём-либо не входит в число Костиных привычек.
— Хотелось бы Кузьмина услышать, — ответил я, начиная сомневаться, туда ли попал. — Он должен был ждать моего звонка. Это Махницкий.
— Да, Костя говорил, — голос определённо собирался заплакать. — Я, Аня, его…
— Подруга, — взял я инициативу в свои руки. Терпеть не могу женских слёз. Сразу возникает ощущение, что ты в чём-то виноват. От этого я размякаю и становлюсь беззащитным перед напором женских капризов. — А где он сам?