— Пациентов сейчас много, так что придётся сразу браться за работу. Для вас, Александр Александрович, я подготовил несколько историй. Будете вести этих больных, — и Бакутин подтолкнул ко мне пачку историй болезни.
Их было меньше, чем я ожидал, но диагноз не оставлял сомнений в необходимости плановой операции. Что ж, будем работать, тихонько вздохнул я. Вообще, с Бакутиным у нас сложились своеобразные отношения. Он, со своей стороны, не очень меня тиранит, я же стараюсь давать поменьше поводов для этого. Более того, иногда он даже хвалит меня, что делает, честно говоря, крайне редко. Я благодарен, но это не помешало мне ответить отказом пару месяцев назад, когда он предложил мне подработать на стороне.
В характер работы он почему-то не вдавался, упомянул лишь, что она соответствует моему профилю, хорошо оплачивается, но предназначена для людей, умеющих держать язык за зубами. Не могу сказать, что мне тогда не понравилось в его предложении. То ли многозначительные недоговорки шефа, то ли эта непонятная секретность. Не знаю. Хотя, может быть, всё дело в том, что я не очень нуждался в деньгах, и без Бакутина имея возможность время от времени подрабатывать вне стен отделения.
Так или иначе, я отказался и пару раз после этого ловил на себе внимательный, испытующий взгляд шефа.
Обсудив текущие дела, мы разошлись по палатам. У меня осмотр больных, естественно, занял больше времени, чем у других. Поэтому, когда я вернулся в ординаторскую, все уже находились там и готовились пить чай.
— Саша, тебя к телефону, — позвал Хохлов.
Я взял трубку:
— Махницкий, слушаю.
— Сашка, привет! Вернулся, наконец-то, с морей?
— Кто это? — удивился я.
— Как кто? Неужели не узнал? Богатым буду. Это Костя. Кузьмин, если тебе о чём-то ещё говорит эта фамилия.
— Ни о чём не говорит, — проворчал я, хотя на самом деле обрадовался. — Что ж ты хотел? Видимся раз в сто лет, скоро совсем забуду, как ты выглядишь. Если не ошибаюсь, ты маленький толстый брюнет, страдающий пучеглазием, и с большими ушами?
— Всё такой же шут гороховый, — беззлобно констатировал Костя. На самом деле мы с ним одного роста, а его атлетической фигуре и вьющимся русым волосам мне остаётся только завидовать. — Надо бы встретиться, Сань, обсудить кое-что.
— Надо так надо, — согласился я. — Только не очень поздно, у меня планы на вечер.
— В восемь вечера в «Каскаде» устроит?
— Вполне.
— Всё, буду ждать. Только не забудь, разговор серьёзный.
— Да что случилось-то? Хоть в двух словах объясни, — попросил я.
— Вечером узнаешь, — и трубка запищала гудками отбоя.
Костя в своём репертуаре. Любит напускать на себя таинственность. Сколько его помню, всегда был таким. Мы с ним, что называется, друзья детства. Вместе прогуливали когда-то уроки в школе, курили, прячась по углам от учителей и ухаживали за девчонками. После школы, правда, наши дороги разошлись. Костя поступил на журфак университета, а меня, запутавшегося в сетях глупой романтики, судьба забросила в строй питерской Военно-медицинской академии. Естественно, что, двинувшись в разных направлениях, мы долгое время не пересекались, а когда, наконец, пересеклись, то оказалось, что из двух близких друзей получились разные, в общем-то, люди, каждый со своей философией и отношением к жизни.
Костя работал в солидной газете, вёл передачу на ТВ, сделав имя на острых, иной раз сенсационных публикациях и, что называется, попал в струю. Заодно успел пару раз жениться и развестись, здорово запутав свою личную жизнь. Интересно, что ему понадобилось? Хотя, скорее всего, дело ограничится пустяком вроде просьбы пристроить на лечение кого-то из знакомых или родственников. От размышлений меня отвлекла Елена Анатольевна, пожаловавшаяся на хроническое недосыпание.
— И чем это вы по ночам занимаетесь в моё отсутствие, Леночка? — поинтересовался я. — Стоит ненадолго отлучиться…
— Не приставай к ней, — сказал Хохлов. — Она увлечена только научной работой, в отличие от тебя. Готовится к конференции. Лучше объясни, когда за отпуск проставляться собираешься?
— Ничего не слышу, — я сделал озабоченное лицо. — Вода, что ли, в ухо попала? Говори громче, Михалыч!
К сожалению, в мою мнимую тугоухость никто не поверил.
— Ты собираешься в магазин или нет?! — прорычал Хохлов.
— Обижаете, гражданин начальник, — сдался я и, подойдя к столу, достал оттуда загодя прихваченный из дома пакет со спиртным и снедью.
— Другой разговор, — одобрил Хохлов, окинув взглядом содержимое объёмистого пакета.