Бар, относительно небольшой и уютный, мне понравился. Негромкая музыка, мягкий свет и мерцание телевизора в углу создавали приятную атмосферу. Запах свежесваренного кофе, смешиваясь с лёгким ароматом дорогих духов и хороших сигарет, усиливал это ощущение.
Я заказал у бармена, ловко смешивающего в шейкере напитки, кофе и рюмку коньяка, чтобы не бросаться в глаза, и устроился за дальним столиком.
Гнома нигде не было видно. Никто из сидевших в баре им быть не мог. Посетителей было немного: три девушки, курившие за соседним столиком, да парочка, выяснявшая отношения приглушенным шёпотом. Их проблема, насколько я понял, невольно прислушавшись, состояла в том, что девушка слишком уж, по мнению молодого человека, строила глазки кому-то из знакомых.
Что ж, усмехнулся я, ты, дружище, не одинок в своих мучениях. Страшно подумать, сколько неглупых, в общем-то, ребят отравляют свою жизнь, не в силах побороть чувство ревности к симпатичной пустышке, играющей их нервами и кошельком. Все мы в своё время через это проходим.
Закурив, я от нечего делать принялся разглядывать девушек по соседству, согревая в ладонях коньяк и вдыхая аромат солнца, воплощенного в янтаре благородного напитка. Откровенные наряды девиц, яркий макияж и раскованные манеры говорили, что они пришли сюда не столько отдыхать, сколько работать.
Так оно и оказалось. Поймав мой взгляд, одна из них с ходу оценила потенциального клиента и направилась ко мне, заученно раздвинув губы в профессиональной улыбке.
— Скучаем? — спросила она.
— Не очень, — честно ответил я.
Она присела за мой столик, всё ещё улыбаясь, и спросила:
— Угостишь?
Я сделал знак и бармен тут же принёс бокал мартини. Она закурила и окинула меня пристальным взглядом:
— Я тебя здесь раньше не встречала. Приезжий?
Я кивнул, не особо стремясь продолжить разговор.
— Ждёшь кого-то?
— Жду, — ответил я, поняв, что просто так меня в покое не оставят.
— Кого, если не секрет? Девушку?
— Нет, — вздохнул я. — Лёву Гнома. Он, часом, сегодня ещё не появлялся?
— Лёву? — в её глазах промелькнул страх. — Вообще, он где-то был. Наверное, вышел куда-то. А на вечер какие планы? — взял-таки верх профессиональный интерес.
Я присмотрелся к ней. Она была ещё молода, но жизнь успела оставить на лице девушки неизгладимую печать, которой клеймит каждого, избравшего путь ресторанного завсегдатая. Косметика не могла скрыть морщинки возле глаз, складки у губ обещали через год-другой прорезаться с пугающей отчётливостью, а глаза, усталые и равнодушные, смотрели на меня с безразличным цинизмом.
Я не очень люблю проводить время с проститутками, поэтому отрицательно покачал головой. Дело вовсе не в том, что я весь такой чистенький и правильный. Просто неприятно лежать в постели рядом с женщиной, которую до тебя уже ласкали сотни липких рук, и после тебя будут ласкать ещё сотни, оставляя невидимые глазом частицы несмываемой грязи. Чувствуешь себя шестерёнкой в конвейере по зарабатыванию денег, и от этого торопишься и не получаешь никакого удовольствия.
В этот момент в зал вошли четверо. В одном из них я сразу узнал Алика Пака, длинноволосого драчуна, бывшего в «Пусане» вместе с Батоном, и успевшего оправиться, судя по всему, после нашей встречи. Остальных я видел впервые. Двое из них были типичными «братками»: толстые золотые цепи, массивные печатки, короткие стрижки и выражение презрительного превосходства над окружающими.
Моё внимание больше привлёк шедший позади всех человек. Очень невысокий, полный, несмотря на отлично сшитый костюм, он цепко смотрел впереди себя маленькими носорожьими глазками, глубоко упрятанными в складках обрюзгшего лица, и говорил что-то остальным властным тоном человека, привыкшего отдавать указания и не сомневаться при этом, что они будут выполнены. Из всех четверых он показался мне самым опасным, несмотря на свою полноту и кажущуюся неуклюжесть. Такие вот коротыши, когда доходит до дела, бывают иной раз весьма опасны и непредсказуемы в своей жестокости.
Внешность вообще штука обманчивая, лишь глаза да ещё кое-какие детали могут рассказать о своём владельце разные интересные подробности. У этого человека были глаза хищника, сытого, но в любой момент готового разорвать новую жертву.