Аня была то ли третьей женой, то ли трёхсотой любовницей Кости за последние полгода. Я в его семейных делах уже давно запутался и разбираться не имею ни малейшего желания. Пауза, между тем, затянулась.
— Дальше-то что? — наконец не выдержал я.
— Дальше вот что. Рано утром на дороге, ведущей в аэропорт, произошла авария. Причины банальные
сумерки, гололёд и всё такое. В общем, не разошлись пассажирский автобус и легковушка. Автобус, к счастью, был пустой, только вышел на линию. Шофёр остался жив, отделался переломами. А вот легковушку искорёжило здорово. Я, кстати, был первым на месте аварии, — и Костя опять замолчал с таким видом, будто за этот неслыханный поступок ему немедленно должны вручить награду.
В этот раз я не стал его торопить. Не дождавшись похвалы, он обиженно засопел и продолжил.
— Попытался, конечно, вытащить людей из машины, но передние двери заклинило, а когда открыл заднюю, оттуда вывалилось это, — он постучал пальцем по фотографии.
— А что милиция, «скорая»? — поинтересовался я.
— А что милиция, — в тон мне ответил Костя. — Легковушка к моменту их приезда загорелась. Знаешь, тихо-тихо так дымить начала, безо всяких взрывов, как в кино. Но потом полыхнула, будь здоров. Люди, естественно, погибли, и врачей со «скорой» интересовал уже только шофёр автобуса.
— Ясно, — кивнул я. — От меня-то что требуется?
Костя выпил ещё рюмку.
— Саша, что тебе известно о трансплантации органов?
Вон, куда его понесло. Хотя не похоже, чтобы опьянел. С двух-то рюмок?
— Зачем тебе это? — осторожно спросил я.
— Ну, в общем, меня интересует не сам процесс пересадки, эти скучные подробности можешь оставить при себе. А вот откуда берутся эти самые органы, ты мне можешь объяснить?
— Донорские органы берутся у родственников и… — тут я сам задумался. Действительно, откуда они ещё берутся? Ведь родственники, жаждущие поделиться органами, есть далеко не у всех. Кроме того, существует много нюансов в деле совместимости тканей, ведь даже у ближайших родственников может быть разная группа крови. — Ещё донором органов может, наверное, стать человек, только что умерший, когда уже произошли необратимые изменения в коре головного мозга, но организм какое-то время функционирует, живёт, можно сказать. Почему тебя заинтересовали такие специфические вопросы?
— У нас в городе можно организовать заготовку органов? — ответил он вопросом на вопрос.
— Вряд ли. То есть теоретически, конечно, можно, это не проблема. Но зачем? У нас их пересадкой никто не занимается, уровень не тот. Здесь нужны ведущие клиники страны, а ещё лучше — зарубежные.
Костя задумчиво слушал меня, покуривая.
— Сашок, ты ведь в медицине свой человек. Попробуй узнать, кто бы мог взяться за такую работу, — он опять ткнул пальцем в фотографию. — Без хирурга здесь точно не обошлось. Кто-то ведь вырезал эту чёртову почку и поместил её в контейнер!
Его затея мне сразу не понравилась.
— С чего ты взял, что это вообще человеческая почка? А даже если и так? Если кто-то этим действительно занимается, то человеком он должен быть очень опасным. Головы поотрывают обоим, и как звать не спросят! Это-то хоть ты понимаешь?!
Я старался говорить спокойно, но под конец не сдержался и последние слова почти выкрикнул.
— Не ожидал, Саныч, что ты таким стал… осторожным. А ещё в спецназе служил, войну прошёл. Не ожидал. Да пойми ты, Саня, — горячо зашептал Костя, перегнувшись ко мне через столик. — Эта информация уже сама по себе — большие деньги. В этом году выборы губернатора. Как ты думаешь, что будет с действующим губернатором, если вся эта история, соответствующим образом раскрученная и поданная, просочится в газеты? В области свила гнездо шайка торговцев человеческими органами! Именно так будут выглядеть заголовки газет. И наших, и центральных, ты уж поверь мне. А нынешнему губернатору ох, как хочется остаться в своём кресле.
— Зачем тебе это? — удивился я. — У тебя что, зуб на губернатора?
Костя посмотрел на меня, как смотрят на умственно отсталых. В его глазах я легко прочитал свой диагноз. Олигофрения в стадии дебильности, и никак иначе.
Он выпил ещё рюмку, закурил и отвернулся. Разговаривать со мной ему явно стало неинтересно. О чём можно говорить с человеком, остановившемся в своём развитии на уровне пятилетнего ребёнка?
— Ладно, пора мне, — я сделал вялую попытку встать из-за стола. Но на Костю она подействовала, как красная тряпка на быка. Его равнодушие вмиг испарилось.