— Вот, скажи мне Апостол, — обратился я к крестнику, когда тот уложил девчушку на кровать. — Что за люди творят такое? Люди ли это?
Ответил тот не сразу.
— Я говорил, что был на войне? — киваю. — Давно это было, лет наверно двадцать пять назад, но есть такие картины, которые не забываются. Как–то наш взвод, освободил небольшую деревеньку в Юго–Восточной Азии, местные партизаны использовали её как перевалочную базу, — тут он замолчал, по лицу было видно, Апостол что–то решал для себя. — Вообще, я давал подписку о неразглашении, но думаю…
— Твоя страна осталась там, — перебил я его, указывая пальцем вверх. — Как и моя.
— Наверное, ты прав. Ну, так к чему я, то вовсе не партизаны были. Во вторую мировую, наши называли таких полицаями. Американские прихвостни, местная дочка ЦРУ. Если ты, конечно, понимаешь о чём я?
— Вьетнамская война, пятьдесят девятый семьдесят второй, времена правления Хрущёва и Брежнева. Это я помню.
— Кто такой Брежнев? — Апостол был искренне удивлён. — Это были Молотов и Хрущёв, с цифрами ты тоже ошибся.
Тут уже я открыл рот, но вспомнив, где нахожусь, быстро его захлопнул.
— Не важно, — махнул рукой крестник. — Так вот, во всех Вьетнамских селениях, были сочувствующие или бойцы вьетконга, вычислить которых, была главная задача полицаев. Методы у них, я тебе скажу…что и в гестапо побледнеют. Народ вьетнамцы, рано взрослеющий и упёртый, лет с пяти уже с родителями в поле, к трудностям привычные и не всякая пытка их сломать может. Так вот, что эти ироды придумали, отнимают у матери, двух трёхлетнего малыша, суют его в бамбуковую клетку и дают гранату как игрушку. Малышу любопытно, крутит вертит её, за колечко дёргает, а мать орёт. Полицаи на камеру всё снимают, для отчётности, так сказать… Посмотрел я, такое кино… — погрустневшим голосом продолжил Апостол, спустя короткую паузу.
Представив это «шедевр» кинематографа, я тоже ужаснулся, многое видел, но чтоб такое.
— Ну так, к чему я это рассказал, воспитание тому виной. Иные родители всякое творят, а дети видят и повзрослев копируют их, и плодят своих. А в нашем случае, вседозволенность, безнаказанность, творят что хотят, но ведь и они кем–то воспитаны!? — закончил на этой ноте Апостол.
«Да уж, издалека начал, но объяснил всё популярно, красочно, я будто сам в этом селении побывал.»
Тихо захныкала девчушка, позвав во сне маму, она свернулась клубочком и опять замолчала. Апостол тут же подсел к ней и стал что–то нашёптывать, поглаживая по белокурой головке.
— Кто у вас президент? — услышал я, хриплый голос за спиной.
— А? — обернувшись, обнаружил глазеющую на меня жертву, получается, пока мы болтали, мужичок пришёл в себя.
— Ладно, это потом, — он попытался махнуть рукой, но тут же скривился от боли попутно вспомнив чью–то маму. — Дай пожалуйста, живчика глотнуть, — вежливо попросил мужичок.
Просьбу я выполнил, пришлось держать бутылку самому, тот беспомощно улыбнувшись, сделал несколько больших глотков. Подошёл Апостол и с любопытством поглядывал из–за спины.
— Фух, знатный живец, на коньячке видать, мажористый, — выдала несостоявшаяся жертва, удовлетворённо отрыгнув. — Фавн я.
— Кнут, а это Апостол, — представился я в ответ.
— Итальянец, что ли? — поинтересовался крестник.
— Да какой к чертям итальянец, псковские мы. А Фавн, это потому, что крёстный как меня увидел, сразу ржать принялся, говорит, что только рогов с копытами не хватает, а так чистый Фавн. Я тогда и понятия не имел, что это за зверь такой.
Жертва оживала на глазах, на щеках появился румянец, в глазах блеск, даже страшные отверстия на руках и ногах покрылись коркой.
— Давно эту землю топчу, регенерация повышенная, — ответил Фавн, хоть вслух я и не спрашивал, видимо взгляд был красноречивым. — Эх, настойку бы ещё гороховую, я бы к вечеру уже ходил.
— Есть горох, вот только где уксус с содой взять?
Жадничать я не стал, воспитан по–другому. К тому же этот человек здесь давно, много чего знает, а информация, это наше всё.
— Если поделитесь, в долгу не останусь, — в свою очередь подтвердил тот мои мысли. — А что до сопутствующих, найдём. Этот домик что–то вроде вольной гостиницы для рейдеров, тут много чего есть. Кнут, — обратился он ко мне. — Сдвинь тот половичок.
Выполнив просьбу, я обнаружил погреб. И с содержимым Фавн не ошибся или не обманул, полностью доверять едва знакомому человеку, может только идиот.
К слову, нашлось всё что нужно, это помимо продуктов и патронов, была даже маленькая баночка со споранами, несколько трёхлитровых ёмкостей с живчиком и старенький АК‑47.