— И мне жаль, — искренне ответил я. — А почему нельзя? Может им помочь?
— Не получится, — огорчила умная боль. — Коромысловые морлики, цепляются хвостами за ветви серебристой мандоры, притворяясь их плодами. Они ловят вислоухих коротколапов и оплодотворяют золотыми яйцами.
— Да уж, ничего хорошего, — мне было жаль ушастых зверьков, а слово оплодотворение, вызывало совсем уж нехорошие ассоциации.
— Ты хорошо меня слышишь? — голос боли, стал немного резче.
— Да!
— Тогда слушай и смотри!
Неожиданно, картинка розовых полей со зверьками, сменилась на цветную карту. Я смотрел на поля, реки, точки деревень и городов, затем, внимание переключилось на синюю, петляющую между городами линию. Особенно выделялся один, крупный населённый пункт, под названием Горис. Синяя линяя, уходила дальше, упираясь в огромный красный круг.
— Красный круг, это пекло. Синяя линяя, твоя дорога туда, — мягко сказала боль.
— А как же вислоухие коротколапы?
— Забудь о них! Я на твою волну настраивался, пришлось выдумать этот бред.
— Мне нужно куда–то идти?
— Да, это место в центре пекла.
— Зачем мне это?
— Расскажу если встретимся, а может и сам поймёшь!
— А если я откажусь?
— Не сможешь, я дам приказ твоему подсознанию, а про разговор ты забудешь. К тому же, так будет лучше для тебя, страж не отстанет!
— Что за страж?
— Ты знаешь о ком я, он преследует тебя изначально… Всё, я и так уже много сказал. Карта у тебя, приказ тоже. До встречи!
— Постой! — ответом была тишина, довершаемая полной темнотой.
А как всё хорошо начиналось.
Какая–то особо голосистая птица, распевала утреннюю трель, напоминая мне, о юности и походах в лес. Как же сладко мне спалось, может из–за мерного покачивания, почти как в поезде, захотелось потянуться, размять затёкшие от крепкого сна мышцы. Но всё разрушил тихий голос Клепана.
— Полегче, руками махай, вывалишься ещё.
Я открыл глаза и увидел маячившую впереди могучую спину и уродливый затылок. Тут Медведь остановился, и повернул голову.
— О, очнулся, наконец!
— Ага, я уж думал, до базы тащить будем, — ответил, Клепан, облегчённо ставя носилки на твёрдую землю.
— Что случилось? Я отключился, что ли?
Припоминая недавнюю боль, я поёжился, но с облегчением понял, что от неё остались только далёкие отголоски.
— Ещё как отключился, сначала что–то бормотать начал, а потом раз, и почесал в лес, ели догнали. Марго гороховый настой влила, ты и вырубился.
— Ну и поспать ты, брат, — посетовал Медведь, приложившись к фляжке с живчиком.
Поднявшись, я с наслаждением потянулся. Вокруг уже собрался, наш небольшой отряд. Первым подбежал Ботаник.
— Мы переживали, как хорошо, что ты пришёл в себя, — проговорил он, на свой фирменный детский манер.
Уж кого, а меня Ботаник, своей непосредственностью не обманет, видел, как он стреляет.
Марго, заглянула мне в глаза, осмотрела рану на боку.
— Порядок, даже гематомы побледнели.
— Ну ещё бы, спал почти тринадцать часов, — сказал Клепан с укоризной в голосе.
Ого, я и в правду поспать не дурак, вот тебе и объяснение, отличного самочувствия.
— Может тогда привал? — предложил, один из электроников. — Со вчерашнего дня идём!
— Ладно, полчаса привал, — смилостивился Медведь.
Народ тут же скинул рюкзаки, Мурена с Марго, организовали импровизированный стол с неизменной тушёнкой. Мой желудок, тут же напомнил, что со вчерашнего дня, его не кормили, да так громко, что это поняли все.
Ничего не поделаешь, я не стронг, привычный к подобным тяготам. Люди, способные сутками идти в одном темпе, а если надо, ускориться, или принять бой с кем угодно, невольно внушают уважение.
У моих друзей, есть цель, искоренять внешников, муров и подобных им, как вид. Стронгам глубоко плевать, что в итоге, это бесконечная война. Они не отступят от своей цели. А есть ли таковая у меня? Ну, не такая безальтернативная, как у стронгов, хоть какая–нибудь, ради чего? Что–то внутри меня заворочалось, и пробурчало словно во сне, не всё так безнадёжно братец, твоё время скоро придёт. Интересное кино…это что, какой–то дар? Пассивный, как говорит в подобных случаях Марго, или…
— Дайте ему ещё одну, — услышал я, голос Клепана.
Оказалось, погрузившись в размышления, я не заметил, как умял банку тушёнки с несколькими сухарями. Причём не заметил, в прямом смысле, потому что, есть всё ещё хотелось, должно быть и вид у меня был соответствующий, не зря Клепан распорядился. До конца привала, я схомячил ещё одну порцию и залил её, добрым глотком особо вонючего живчика.
Мы шли уже несколько часов, солнце перевалило за полдень, указывая, что до темноты, ещё шагать и шагать.