— Ну вот например это круглосуточное освещение, даже в полностью закрытых помещениях. Для чего оно ещё может понадобиться как не для наблюдения? Да и то, что из города мы никуда деться не можем — его окружает полоса отчуждения. Слышал, наверное, что там с людьми случаются всякие неприятности? Так вот это та самая преграда, чтобы тараканы не разбежались из коробки.
— Но мы же здесь работаем!
— Не смеши, какая это работа, — агент с ненавистью покосился на метлу, тоже вполне раритетного вида. — Кому, по большому счёту нужно то, что мы тут делаем. Низкопрофильный обслуживающий персонал, который при желании и наличии возможностей вполне можно заменить автоматами. А возможности у них есть. И не чета нашим.
— И что за эксперимент?
— Да кто ж их, нелюдей, знает? Но пока они его не свернули, у нас есть возможность урвать кусочек их знаний.
4
— Знакомая тетрадочка.
В ожидании пока до него дойдёт очередь, Алекс пытался вписать что-нибудь умное в полученный несколько дней назад блокнот и не заметил как освободившийся Макс навис над его плечом.
— Так это что, правда что ли, что здесь абсолютно все пишут отчёты родной Безопасности? — брови Алекса неудержимо поползли вверх.
— Не, это тебе повезло нарваться на параноика. Нет, мы конечно обещали, что если узнаем что-нибудь эдакое, то обязательно поделимся с государством, но ежедневные отчёты нас никто составлять не заставляет. Для этого здесь наверняка работают специальные люди. Но ты всё равно пиши. Хоть всякую чушь, хоть распорядок собственного дня, хоть дежурное меню в «Трёх корочках». Ибо капитан Свириденко — такая приставучая зараза…
— Так он действительно Безопасник? Или всё-таки дворник?
— И то и другое. Кем бы ты ни был, но по одной из специальностей, предложенных ирихами, работать обязан, — Макс привычным жестом сдвинул кепку на затылок и сверился со списком. — Так, сегодня у тебя кроме обычной корреспонденции пара адресов за городом, — кинул на Алекса испытывающий взгляд, но не приметив особых эмоций, с облегчением продолжил: — Трудность в том, что карта предместий к ним не прилагается. Нет её.
— И как я тогда найду наших клиентов? У прохожих спрашивать надо будет?
— Э, нет, брат. Если там найдутся какие-нибудь прохожие — тебе очень повезёт. По описанию дороги пойдёшь. Оно прилагается отдельно к каждому посланию.
Алекс как обычно скрупулёзно сверил содержимое своей сумки со списком. Удивлённо хмыкнул.
— Это что, у нас какой-то праздник намечается?
— Не знаю является ли для тебя это праздником, — Макс выразительно выгнул бровь, — но вообще-то сегодня день выдачи зарплаты.
— И по этому поводу рабочий день будет сокращённым? — хотя зарплата — это хорошо. В последние дни он даже вынужден был отказаться от обедов в «Трёх корочках», заведении не самом дешёвом в городе, а попутно и от возможности посреди дня увидеть Марту.
— С чего ты взял?
— Сужу по объёму почты.
— Ах это! Не обольщайся. На эти два пригородных адреса ты потратишь столько времени, что дай Бог к концу дня справиться.
— Так далеко?
— Так трудно найти. Впрочем, заранее пугать не буду, может тебе и повезёт.
Алекс встряхнул сумку, чтобы содержимое половчей улеглось, и пристроил сверху выданный безопасником блокнот. Что бы там ни думал Макс, а написанием отчётов он не занимался. Нет, он конечно прикинул, каково бы было воспринять эти инструкции всерьёз: сосредоточенно запоминать любую сказанную ирихами фразу, вникать в их потайной смысл, и понял, что так жить он не желает. В конце концов, он не для того сбежал из дома, чтобы и здесь обременять себя нудными и утомительными обязанностями. От теории тотальной слежки Алекс отказался почти сразу. В конце концов, будь оно на самом деле так, и записи на бумаге не долго оставались бы тайной. Но вот сам блокнот оказался вещью весьма полезной. До тех пор пока он не заработал на его электронный аналог, можно будет пописать и грифелем на бумаге. Туда Алекс начал вносить и систематизировать все замеченные несуразности. Всё, что замечал сам, и на что обращала его внимание Марта. И это приносило свои плоды. Во всяком случае, закономерность изменения цвета он вычислил. Это оказалось настолько просто, что непонятно, как сразу же не пришло в голову. Радуга. Или цветовой спектр. От синего, через зелёный к жёлтому и красному. Разумеется, используя все мыслимые полутона, переходы и оттенки. И никогда наоборот. Не то чтобы ему это что-то дало, причины явления так и остались непознанными, но осознание собственной гениальности грело несказанно.