Ну, так даже еще лучше. Как раз будет проходить ненавистная ему акция, этот глупый парад победы под названием «Бессмертный Полк», у него больше недели на подготовку. Лозинский ненавидел это чуждое ему ежегодное шествие по Тверской, у него самого, насколько было известно, никто не воевал, а дед-инвалид, как он слышал, в войну работал на хлебном и спокойном месте, кладовщиком на продовольственной базе где-то под Рязанью. Теперь ему будет очень кстати показать себя всему миру: в самый разгар шествия, рядом с проходящей сотней тысяч людей, торжественно несущих портреты своих доходяг-родственничков, рвануть этот кобальтовый стержень. Дима читал, что площадь заражения может быть огромной, особенно если 9 мая будет ветер и осадки хорошо разнесут эту пыль, то часть Москвы надолго станет непригодна для проживания. Со скольких миллионов довольных и сытых рож сойдут столичная спесь и бахвальство! Сколько тысяч богатеев разом лишаться своих роскошных авто, квартир, домов и офисов! Скольким людям оставшиеся несколько лет не будет ни до чего, кроме лечения своих поражённых радиацией легких, печени, мозга! И все это сделает он один! После этого его собственная судьба не будет иметь значения – о нем узнает весь мир, и помимо сотен тысяч проклинающих его будут ещё и миллионы восхищенных тем, что он сделает!
Но этот чертов дед, похоже, что-то знает. Откуда? Вот уж от кого можно было такое ожидать, только не от этого нищего инвалида. Когда жена, опытная адвокатесса с обширной частной практикой, у которой Лозинский работал в качестве помощника, поручила ему с месяц назад вести самостоятельно первое простое дело, он уже был горд собой. Квартира стоявшего перед ним сейчас старика была, кажется, на этаж выше, чем у его клиента, преуспевающего частного инвестора Ивана Алёхина, плотного и самодовольного сорокалетнего мужчины с лоснящимся лицом и постоянным снисходительным вводным «батенька» при каждом обращении к кому-либо.
– Вот вы представьте, батенька, мы все в элитном доме живем, все ремонт делаем, друг другу не досаждаем. А этот старик, как он здесь вообще оказался? Почему он вообще здесь живет, среди уважаемых людей. Он ведь, батенька, трубы не менял никогда, не думал, что в мороз их прорвёт у него, так ведь? А я, батенька, ремонт себе недавно за 8 миллионов сделал, я не хочу, чтобы у меня из-за какого-то старого пердуна это все пошло псу под хвост. Я, батенька, намерен по полной его за это наказать, пусть мне это денег будет стоить, лишь бы ему присудили и такой ущерб, и мой моральный. Так, батенька?
Дело-то было простым. Повреждения залитой квартиры были явными, но небольшими, в суде старик пытался что-то вякать в ответ, но громогласный Лозинский гордо его затоптал, выиграв все возможные положенные компенсации. Но вот сейчас этот дед стоит перед ним и взглядом, не терпящим возражений, как бы показывая своё превосходство, внаглую уже его допрашивает. Что это за черт?
– Я повторяю, – вновь сказал старик, впиваясь в него взглядом, от которого Лозинского вдруг слегка затрясло. – Что ты собрался сделать! Ты что-то хочешь взорвать, убить кого-то? Завтрашнее шествие?
– А это не твоё собачье дело! – буквально пролаял Дмитрий в ответ, стараясь вернуть самообладание. – Что тебе нужно? Я сейчас вызову полицию....
Этот Соболев, отставив свой костыль, вдруг прошел на кухню, тяжело опустился на стоявшую возле стола табуретку и даже, как показалось, улыбнулся.
– Давай, вызывай, – сказал он. – Пусть приезжают, спросят тебя о том же самом.
Он перевел взгляд на фотографию над шкафом, где Лозинский был вместе с женой: высокой и полноватой, с коротким светлыми волосами и непривлекательным властным взглядом.
– Твоя супруга тоже явно из судей, – сказал он, даже немного задорно. – Небось, вместе выбиваете деньги из тех, кто слабее вас. Кстати, очень похожа внешне на одну предательницу фашистскую, полицайку, что пытала меня в плену в 43-ем. Ну, ничего, кончила она очень плохо…
Дмитрий, сжимая в руке шип-нож, с ревом через стол бросился на него. Его не больно сильно задели слова про жену, которую он уже давно собрался бросить и которая достала его этим прущим чувством собственного превосходства, постоянно пиля его, что она босс и крутой адвокат, а он должен спасибо сказать, что на неё работает. Нет, он решил разобраться с удивительно много знающим дедом на месте, в квартире, куда не собирался возвращаться. После его акции завтра в Москве должна начаться паника, но он будет уже далеко, в Крыму, с новыми документами. Надо только покончить с этим гнусным старикашкой!