Я вспомнил, как он рассказывал, что однажды, во время войны, спас человека, который потом своим стратегическим талантом и упорством смог реализовать крупные советские наступательные операции. Он не назвал мне, кто это был, и у меня была пара мыслей на этот счёт. Но теперь, в свой последний миг, он сделал все, чтобы заставить меня стать редактором истории, изменить то, что должно случиться, даже не зная, что это будет. И вот я стою над его мертвым телом в полном недоумении, не понимая, что теперь я должен сделать. Да нет же!
Я вымыл руки, с горечью накрыл лицо Евгения Ивановича, на котором было выражение, как мне показалось, одновременно торжества и успокоения, сорванной с кровати простынею, прошёлся по квартире, заглянул в пару шкафов, а затем осмотрел небольшой письменный стол. Оказалось, особо искать даже не было нужно: поверх каких-то судебных бумаг лежал распечатанный листок – подтверждение с booking.com о бронировании Лозинским Д. одноместного номера в гостинице Ритц-Карлтон Москва. В ночь с 8 на 9 мая, сегодня.
Я горестно наклонился к лежавшему на полу телу старика.
– Евгений Иванович, дорогой, вы что-то там говорили про шествие. «Бессмертный полк», завтра после парада Победы, как и каждый год, пойдёт по Тверской к Красной площади. Сотни тысяч мужчин, женщин, детей, простых людей понесут портреты своих геройских предков, как и вы, сражавшихся тогда за победу. Значит, этот… адвокат собирается что-то сделать там. Да, Ritz- Carlton на Тверской, пойдут как раз мимо него. Вот оно. Неизвестно что у него там, но если тот убитый судьишка торговал какими-то непонятными радиоактивными материалами, значит, может быть что-то вроде грязной бомбы, наверняка кустарно собранной. Черт, времени-то совсем мало. Можно позвонить в полицию, сообщить им все данные и пусть они берут его в отеле, если мне поверят, конечно. Нет, наверное, не пойдёт такой вариант, иначе бы они не связывались со мной из бесконечности. Они бы просто вышли на какого-нибудь силовика и точно также бы это предотвратили, но, значит, такой исход ими просчитан. Возможно, если это действительно некое взрывное устройство, он рванет его при задержании. Выход один, коли уж меня избрали. Надо разбираться самому на месте. Медлить нельзя, уже почти 11 вечера, ехать туда, немедленно!
Я поднялся, и, повернувшись к телу Соболева, взглянул на него в последний раз.
– Спасибо вам за все, герой! – подумал я и наспех перекрестился. Затем, убрав тот листок с резервацией отеля в карман, осторожно закрыл дверь квартиры и быстро спустился вниз к машине, на ходу просчитывая наиболее быстрый маршрут. Только в пути я сообразил, что в обычное время пять минут восьмого вечера я сегодня в первый раз не ощутил тот далекий вызов.
Отель Ritz-Carlton на Тверской, почти у самого Охотного Ряда, сверкал огнями окон, светил во все стороны ночной иллюминацией и ослеплял фарами подъезжавших прямо ко входу элитных машин.
– Интересно, что же может случится здесь завтра? – подумал я, подходя к стеклянным крутящимся дверям. Охраннику на входе мой растрёпанный и взъерошенный внешний вид явно не понравился, но я, запахнув мятый плащ и сделав «морду кирпичем», не обращая не на кого внимания, быстро прошёл через металлоискатель и затем, по расписному мраморному полу, направо к блестящей стойке ресепшн. Только возле неё меня буквально охватила мысль:
– Черт, у меня ведь нет с собой никакого оружия, даже перочинного ножа.
Впрочем, с ним меня, наверное, никуда бы и не пустили: охрана на входе просвечивала все сумки входящих в отель.
Сразу, без приветствия, я положил перед стоящим за стойкой молодым человеком в чёрной форменной одежде смятый листок.
– Мне нужно узнать, в каком номере клиент по этому резерву, – сказал я ему тихо, пока его коллега, молодая девушка, что-то оживленно обсуждала по-английски со стайкой китайских туристов. – Просто подозреваю, что он с моей женой…,– и показал ему край зажатой между пальцами купюры в 5 тыс. – Нужен только номер, поговорю с ними, и все.
– Присядьте, пожалуйста, – портье движением подбородка указал мне на кресло рядом, в холле. Я упал в мягкий сафьян и попытался ещё подумать:
– Так, поднимаюсь, звоню в номер, а дальше? Если он вооружён, то шансов у меня мало. Если хочет сделать то, о чем я думаю – бомба или другое устройство сейчас у него там. Интересно, как он это все пронёс, при такой-то охране. Голос я более не слышу, нет даже ощущения попыток выйти на связь. Хочется отомстить ему за Соболева. Кем нужно быть, чтобы вот так зверски искромсать слабого больного старика! Как мне вести себя: сразу наудачу попробовать ворваться в номер или подождать, неизбежно привлекая излишнее внимание охраны?