Как-то в детстве я смотрел за работающими муравьями в лесу. И думал: вот они ползут, трудятся, что-то несут на себе, оберегают свой дом. И не знают, даже не могут себе вообразить, что в любой момент я могу поставить ногу и разорить их муравейник, разрушить, раздавить их сотнями сразу. И это полностью вне их понимания. Они не могут даже осознать в своем малюсеньком мирке, как быстро он может быть сокрушен одним моим движением. А я стою рядышком, вне их мира, но постоянно смотрю на него. И также сейчас кто-то со стороны смотрит на нас. Кто-то может также обрушить наш мир, но сделает это более тонко. Не раздавит муравейник, а прикажет муравью проползти в другую сторону или принести другой груз. И тогда все изменится.
Итак, они посылают свой вызов через пространственный канал между двумя черными дырами. Одна у них, а другая каким-то образом создается у нас, возможно, где-то в глубинах наших мозговых клеток. Она диаметром в миллионы раз меньше атома, и ее сконцентрированная в одной точке гигантская масса не оказывает на нас влияние, настолько она ничтожна по сравнению например, с электроном. Но на уровне фемто-мира она рвет пространственно-временную ткань и тогда их мысленный приказ приходит ко мне, наверное, передаваясь через четыре измерения. Вот и все! Меня хватило на то чтобы прикинуть формулы, а далее любое понимание происходящего закончилось. Вызов был теперь нечеткий и неясный. Но он упорно приходил с одним и тем же несколько вечеров подряд, чего ранее не было никогда. И только, кажется, на пятый день, зафиксировав момент и глянув на время на экране АйФона, я, наконец, что-то понял.
Так, ну-ка, подумаем! – сказал я сам себе. – Я один, рядом никого уже давно никого нет. Семья распалась, любовница ушла, я сам по себе. Бывает, что одиночество иногда обостряет все чувства, червь уныния точит разум, иногда генерируя невероятное прозрение. И вот я уже весь такой умный, чтобы понять, что время 19:05:41 каждый раз – это неспроста. За все время контакта, они, отправляющие Вызов, еще никогда не посылали мне деталей, подробностей, точных цифр, имен, названий.
Выходило только одно: точное время каждый раз – это указание неких данных, вывод информации для моего понимания. Они передают их мне, руководствуясь общей логикой, которую я должен постигнуть. А что если это некое место или время, которое я могу определить? Итак, они вызывают меня каждый раз в 19:05:41 и далее я понимаю, что скоро должна случиться катастрофа. Здесь, в Москве. Городе, который пережил за свою почти тысячелетнюю историю итак слишком многое: нашествия, разрушения, разорения, пожары, обстрелы и бомбежки, взрывы и заложников, разрушение домов, и еще много-много всего. И сейчас его ждет что-то небывалое. Я должен это разгадать. Я должен это предотвратить. Я выбран невероятной, непостижимой силой или разумом. И, похоже, только я один.
Глава 8
1943 г., Евгений Соболев
Деревня как будто выросла перед глазами: казалось, только что был этот бесконечный лес, и вдруг стоит рядок покосившихся, каких-то тусклых хат с соломенными крышами, а между ними – пара черных танков с крестами и туда-сюда снуют фигуры в серых касках и шинелях. По крайней мере, так это воспринял Соболев, когда, наконец вышел на первую по пути поляну, а может это его полу-угасшее от боли и усталости сознание такими образами передало это в мозг, который и дал телу команду:
– Стой! Падай! – и Женька свалился прямо рядом со свежей коровьей лепехой от деревенского выпаса, а затем, ужом, стараясь не шевелить траву, пополз назад.
– Стой! – вновь пришла команда от неизвестного голоса. – Ползи направо! – он даже обрадовался ее появлению, хотя и слышал недавно, но, тем не менее, был готов выполнить любое его указание теперь, как будто хватался за соломинку.
Ползти пришлось всего-то каких-то 20 метров: на краю поляны, утопая в траве почти наполовину, стоял кривой кирпичный остов небольшой церквушки, поросший изнутри мхом и небольшими деревцами. Остались только стены, половина крыши и скелет маковки высотой всего метров 10, как будто опиравшийся на две высокие березы. Евгений аккуратно дополз до ближайшего проема в стене, приподнялся, стараясь не смотреть в сторону деревни, и тяжело перелез внутрь постройки.
– Вроде бы не заметили, – подумал он спокойно, и вновь прислушался.