Луна досадливо вздохнула, топая обратно в спальню. Самые простые решения бывают порой самыми сложными.
«Если так пойдёт дальше, то и я, чего доброго, форму потеряю и обзаведусь поистине королевским седалищем, намозоленным об трон, чтоб его на дрова. Может, Тия нарочно подушку на заду отращивает? К счастью, — синяя кобылка с удовольствием потянулась, чувствуя играющую в тренированных мышцах силу, — до этого ещё далеко».
Луна скинула тапки и одним лёгким движением запрыгнула на постель. Её ожидала очередная ночная смена. Рутинная и обыденная. Хотя благополучные сны подопечных в последнее время её радовали, всё же они изрядно приелись, надо признать. А кошмары… только и дел, что раз за разом шугать подкроватных и зашкафных бабаек от жеребят. Взрослые недалеко от них, впрочем, ушли — вчера опять пришлось отпугивать молниями уж-ж-жасных кур от царственного солнценосного крупа, трясущегося на дереве. И незачем было сестрице так орать! Ну подумаешь, попала пару раз не по курам, с кем не бывает. Нехуфиг было отращивать такую за… манчивую мишень. А дальше — снова гонять настырных пауков и божьих коровок от нашей книжной лошадки. Не, ну пауки — ещё понятно, они противные, но чем ей симпатичные жучки так насолили?
«Скучно, — зевнув, неизвестно кому пожаловалась принцесса и мановением магии погасила светильники. — Хоть бы что пооригинальнее кому-понибудь приснилось…»
Сон окутал её зыбким маревом, привычно растворяя реальность. И столь же привычно причудливое переливчатое марево мира грёз, шепчущее тысячами голосов, волей Луны обрело свой обычный удобный вид коридора со множеством дверей. Мягко ступая, звёздногривая принцесса неторопливо пошла вдоль стены, улавливая исходящие от них чувства, надежды, разочарования и страхи. Одна, вторая, десятая, двадцатая… Чувства-чувствочки-чувствища и иногда — чувстрашилища. Зрелища, осязалища, обонялища… Всё то же самое, коньспода мои, всё то же самое, — как говорит Фэнси Пентс, созерцая наутро очередные чужие накопытники перед дверью Флёр-де-Лис.
Возвращаясь от очередной пассии, кстати, так что живут они душа в душу. Луна хмыкнула, душераздирающе зевнула и встряхнулась, прогоняя сонливость. Нет уж, дрыхнуть во сне — на такой изврат способна только сестричка на приёмах, слушая часовые речи, причём с открытыми глазами и одобрительно кивая в нужных местах. Талант, однако. Пряднув ушками, принцесса флегматично порысила дальше. Из-под ног временами прыскали мелкие искорки, разбегаясь по похожему на хрусталь «полу» и мерцая на накопытниках. Звёздная пыль на сапогах…
«Мы идём по Зебрике… И только пыль-пыль-пыль-пыль из-под шагающих сапог… отдыха нет на войне. Что, пони не носят сапог? А вы попробуйте в накопытниках, да по песочку, на котором яйца можно жарить! Любые, ага. «Языки» пели полосатыми соловьями, да… И лапки тоже не казённые, тут не то что в сапоги, в валенки влезешь. И только двери-двери-двери-двери…»
Луна рассеянно и старательно маялась дурью, позволяя сознанию сплетать обрывки воспоминаний и образов в причудливо-абсурдный узор и привычно отвлекаясь от обязаловки. Иначе и рехнуться недолго, в конце концов. И усталость накапливается, забивая восприятие монотонным тяжёлым безразличием, что чревато. Надо бы передохнуть. О… А почему бы и нет?
Воровато оглянувшись, она быстренько нырнула за источающую спокойствие добротную дверь из толстенных досок, аккуратно выкрашенную в красный цвет и украшенную половинкой зелёного яблока. Откуда, сжульничав с ускорением времени, выбралась спустя несколько минут не то чтобы совсем, но всё же гораздо более умиротворённой. Круп, правда, слегка свербел, хоть он и царственный.
«Затейник, а-агась. Ладно в лесу, но на неошкуренном бревне? Только этому обормоту при трёх высших образованиях и титуле магистра хуфилософии могло взбрести в голову играть в шахмары, восседая на сучковатой коряге, — Луна яростно почесалась, — да ещё с муравьями!» Впрочем, муравьиная терапия вкупе с приятной компанией освежили принцессу достаточно, чтобы она с новыми силами взялась за работу, хрумкая на ходу очень кстати подаренными яблоками.
«И только пыль-пыль-пыль-пыль… Тьфу ты, вот же привязалось!»
Роскошную бело-золотую двойную дверь принцесса миновала, хмыкнув — по-детски нетерпеливое ожидание, ваниль, шоколад, клубника и горьковатый аромат кофе. Государственная чайна… то бишь тайна, ну да. Страслая и ужаслая.
Интересно, понибудь в Эквестрии в курсе, как их правительница «обожает» чай? Луна крепко подозревала, что по крайней мере некоторые из многочисленных чаедарителей втихомолку ухмылялись, щедро пополняя дворцовые запасы вкусняшки к вящему отчаянию не чаявшей от неё избавиться Селестии. Каламбурчик-с…