— Да, мамочка, — шепчет Тома. — А то что?
— Получишь от меня по заднице, и никакого стаканчика перед обедом в течение… — Перейра считает на пальцах, делая вид, что очень сосредоточен, — двух дней.
Снова смешки, но Парис прерывает веселье и возвращается к теме собрания:
— Что нам дает возможная версия карточного долга?
Дюран отрицательно качает головой:
— По нулям, думаю. Я, конечно, для очистки совести предусмотрел посещение «Серкль д’авиасьон», но по выпискам с банковского счета, найденным у Субиза, он, скорее, был человеком осторожным и экономным по части денег. — Он сверяется со своими записями. — Впрочем, его траты на покер начались лишь пять месяцев назад. До этого момента нет никаких оснований предполагать, что он играл. И все суммы, взятые в кредит, были возмещены до цента Комиссариатом по атомной энергетике.
— Ах вот как… Он начинает играть как раз перед встречей с Барбарой Борзекс. Заказ? Начальство, которое делает из чиновника жиголо… Информация просто на первую полосу.
Дюран улыбается:
— Обнаружены также материалы видеонаблюдения в его квартале. — Оборачивается к Мепледу, который обладает незаурядными способностями для молодого полицейского, но слишком робок, и знаком приглашает его продолжать.
— Камеры в «Монопри», находящемся через две улицы от дома Субиза, в том направлении, куда, как показал очевидец, скрылись беглецы, — сержант прокашливается, — около двадцати двух часов четырнадцати минут зафиксировали черную машину, идущую на большой скорости. Совпадает со временем нападения.
— Марка? Номера? — Перейра встает налить себе еще кофе. Оборачивается к Парису, тот отрицательно качает головой.
— Не разглядеть. Очень низкое разрешение. К тому же машина шла достаточно далеко от камер. Оригинальные записи отправлены в центральную лабораторию в Экюли, пусть посмотрят, может, что-нибудь оттуда вытащат. Как бы то ни было, вполне смахивает на ту, что была у наших радикальных экологов.
— Никаких других записей наблюдения?
— Пока ничего. Да и вряд ли что-нибудь будет. В трех кварталах от дома Субиза очень оживленный район, а в такой час, да еще в пятницу вечером, подозрительная машина должна была просто исчезнуть в потоке машин.
— Ладно, значит, экологи? — Парис вздыхает, эта перспектива его мало вдохновляет. — Я видел, что послан запрос в службу социальной информации. Что накопали на Скоарнека? — Вопрос обращен к Этель Руйер.
— Они подтверждают информацию Центрального управления, ничего, чего мы бы не знали. Единственное, что может оказаться интересным для нас: я обнаружила одно имя, Жюльен Курвуазье. Оно часто упоминается в делах, касающихся Скоарнека, судя по всему, они приятели, но за ним числятся и правонарушения, в которых замешан он один. И за которые он был осужден. Специализируется на информационных технологиях. Этот парень — системный инженер, и его хлебом не корми, дай залезть в системы, где ему совершенно нечего делать. Учитывая, что в нашем деле фигурирует исчезновение двух компьютеров, я решила, что стоит порыть в этом направлении.
— Значит, это третий подозреваемый, который был вместе со Скоарнеком?
Этель пожимает плечами.
— Адрес у тебя есть?
— И фотографии.
— Отлично! — Парис выпрямляется на стуле. — Ты едешь туда вместе с Тома, как только закончим. Если ты его найдешь, привези сюда, и мы с ним поговорим. Если не находишь, повидаешься со свидетелем из дома Субиза, а потом с консьержем и соседом Скоарнека, покажешь им морду этого Курвуазье. Пусть хоть скажут, были ли эти юные террористы вместе в субботу. Что с крошкой Джон-Сейбер?
— На нее ничего. Нигде не засветилась.
Перейра снова берет слово:
— Отец сказал нам, что она учится в Ветеринарной школе Мезон-Альфор. Когда будет время, нужно туда заехать. Что с телефонами?
Наступает очередь Тома:
— Всё у специалистов, они этим занимаются. Результаты после обеда. Это что касается Скоарнека и этой Джон-как-бишь-ее. Насчет Курвуазье пошлю сейчас запрос.
— Отлично. Про родителей Скоарнека — ничего. Коллеги из Клермон-Феррана ездили к ним в Сен-Флур, думали, не там ли они, но все впустую. У стариков никаких новостей от сына уже недели две. Проверяем их телефонные разговоры, не водят ли нас за нос.
Перейра поворачивается к Парису, не хочет ли тот что-нибудь добавить, но шеф молчит, погрузившись в собственные мысли.