Она отправляется на Facebook и входит под ником Рудуду Лелапен. На ее стену заходили: Пласид Лешьен — это Жюльен, и Гедеон Леканар — это Эрван. Все имена взяты из комиксов об утке Гедеоне. Больше никто не заходит, Гупиль Леренар например, но она предпочитает об этом пока не думать.
Хай, мой Рудуду, что нового?
Значит, компьютерщик оставил ей ночью сообщение.
Сеф улыбается и кликает на профиль своего сообщника. Открывает там альбом с более чем сотней фотографий. В основном это топ-модели, собранные по разным сайтам. Пласид Лешьен — любитель красивых женщин и шикарных гаджетов для метросексуалов без комплексов. Идеальный способ скрыть что угодно, но Сеф уже давно подозревает, что эти обои просто отражают постыдные фантазмы самого Жюльена.
Она пропускает одиннадцать первых фотографий и останавливается на двенадцатой. Ее добавили три часа назад. Копирует снимок на рабочий стол, потом отправляется на другой сайт, предлагающий для скачивания свободные программы. Находит ту, что ее интересует, под каким-то невразумительным названием, которое она так долго не могла запомнить, и устанавливает ее на Тамарин компьютер.
Пока программа грузится, Сеф осматривается, прислушивается: в доме полная тишина.
Двойной щелчок по значку, курсор на фотографии, комп медленно раскачивается, потом выплевывает строчку нечитаемого текста. Фотография исчезла. Стеганография, искусство скрывать, или, попросту говоря, искусство запихнуть послание в другой текст, все равно какой. Мальчики обожают играть в шпионов. Сеф, правда, так и не смогла понять, зачем это все. Но она подчиняется правилам Эрвана, это для него так важно.
Она печатает текст, стирает программу, историю навигации Explorer и регистрирует использование дополнений, затем выключает компьютер. Она с удовлетворением вытаскивает страницу из принтера и быстро скрывается у себя в комнате.
Никто ее не видел.
Жюльен научил их одной штуке. Чтобы быть уверенным, что никто не понимает, что они друг другу пишут, он решил шифровать переписку с помощью старого метода, требовавшего использования таблицы и ключа. Ключом этим служила фамилия одной исландки ABRAMSDOTTIR. Преимуществом было то, что слово иностранное, извлеченное из языка, в котором частота гласных и согласных иная, чем во французском, а это значит, расшифровка становится труднее, к тому же слово достаточно длинное — двенадцать букв.
Двенадцать букв, всегда двенадцатая фотография, запомнить легко.
Сеф устраивается на кровати и принимается подставлять слово ABRAMSDOTTIR под все непонятные слова своего закодированного послания столько раз, сколько необходимо, вплоть до последней точки. Потом сооружает себе таблицу с двумя алфавитами, в которой один записан по горизонтали, а второй — по вертикали. В каждую колонку, начиная со второй, она подставляет новый алфавит, пропуская при этом одну букву. Таким образом, вторая буква попадает на «В», третья на «С» и так далее до двадцать шестой, которая начинается с «Z».
Исходя из каждой буквы письма и буквы соответствующего ключевого слова, она находит нужную букву и постепенно восстанавливает то, что написал ей Жюльен.
Свидание через сорок часов в Пасифике. Не забудь принести наши сувениры.
Фотография была выложена в социальную Сеть в четыре часа утра. Значит, они должны увидеться для обмена флешками на следующий день в двадцать два часа в том баре, где они обычно встречаются и который называется как океан.
Наконец-то.
Довольная Сефрон упирается в изголовье кровати. Она уже не так одинока. Курвуазье жив-здоров, Эрван тоже прочтет это послание, она обретает какие-то ориентиры, у нее появляется дело, что-то вроде разрешения на выход.
Остается только собраться с силами, чтобы пойти к Тамаре и попросить у нее, как они договорились с Эрваном, старую машину, которая теоретически находится в ее распоряжении.
Было решено, что Субиза похоронят на кладбище Пер-Лашез. Церемония начинается очень рано, в восемь часов, и перед крематорием собирается толпа.
Парис отправляется на кладбище с неким удовлетворением. Конечно, место не из веселых, и светские ритуалы, которыми обставляется человеческая кончина, совершенно лишены какого бы то ни было смысла и пусты. Но похороны имеют то преимущество, что на них всегда можно оглядеться вокруг и составить себе мнение, как он привык говорить, о близких почившего. Парис постарался опоздать — пусть его появление пройдет как можно более незамеченным — и встал в конце голого ритуального зала.