Она записывает номер телефона Джон-Сейбера в мобильный телефон, разрывает карточку в клочки и выбрасывает с террасы. И вдруг отчетливо понимает, что Субиза больше нет. Страница перевернута.
В кафе недалеко от Пер-Лашез Нил заказывает себе на обед антрекот из обракской говядины и пюре с сыром и чесноком и запивает все это бокалом красного вина. Чтобы стереть из памяти ужасающую вчерашнюю говядину с морковью. Пирог с вишнями так себе. Теща готовит его значительно лучше. Кофе.
Надо решиться и позвонить Парису. Какое-то дурное предчувствие. Рискованное упражнение на туго натянутом канате между необходимостью сказать как можно меньше, не раскрывая своих источников, и одновременно достаточно, чтобы Сефрон вышла на свободу. Естественно, если Скоарнек уже пришел в Криминалку, все становится просто, но на это можно не рассчитывать. Нил роется в карманах в поисках визитной карточки Париса и вынимает мобильный телефон.
Около шестнадцати часов Нил входит в дом на набережной Орфевр, его провожают до отдела, где ждет Парис, сидя за письменным столом.
Полицейский предлагает журналисту присесть:
— Итак, чего же вы не могли мне сказать по телефону?
— Я пришел отдать вам вот это. — Нил протягивает Парису флешку. — Посмотрите.
Парис вставляет флешку в компьютер, поворачивает экран так, чтобы Нил мог следить, как он дважды нажимает на файл, который возникает у него на экране.
Крупный план: лицо мужчины.
Нил было открывает рот, но, взглянув на Париса, умолкает. Моментально напрягшееся лицо не оставляет у него никаких сомнений, что полицейский узнал Субиза и что видит он эту запись впервые. Скоарнек, значит, не приходил. Следуя указаниям Нила, Парис пропускает пустой черный кусок и вновь открывает файл, когда экран оживает. Нил, который весьма неловко себя чувствует, не может отвести взгляда от экрана, перед ним снова проходит вся сцена убийства, он одновременно заворожен и уничтожен собственным вуайеризмом.
Конец записи.
Лицо Париса превратилось в застывшую маску, он отодвигает экран, наклоняется к журналисту:
— Откуда это у вас?
— Тайна информации. Я все-таки журналист, не забывайте.
— Прекрасно помню. Какой газеты?
— Я пишу для «Геральд» о ставках во французской предвыборной кампании.
— И убийство Субиза — одна из таких проблем?
— Думаю, да. Во всяком случае, видео появилось в рамках работы над этими материалами. Больше мне нечего вам сказать.
Парис трет лицо:
— Черт бы вас взял, Джон-Сейбер. Вы просто специалист смешивать жанры. Несчастный отец семейства, теперь недоделанный журналист. И к тому же какой-то глупый помощник полиции. Так кто же вы?
— В настоящее время помощник полиции. Но документ этот попал ко мне как к журналисту. Я передаю его вам с согласия людей, с которыми работаю, чтобы помочь моей дочери выпутаться из этого дела. И действую я как отец семейства, а не как приспешник полиции.
— Убийц, надо сказать, идентифицировать практически невозможно.
— Это уже меня не касается. Очевидно, что это не моя дочь и не ее приятели. Если я добьюсь, что она будет выведена из дела, я дальше не пойду. Если же нет, я выкладываю видео в Интернет с собственными комментариями.
— Угрожаете?
— Вовсе нет. Информирую, чтобы никто не был застигнут врасплох.
— Ваш отказ указать источник, от которого вы получили это видео, может поставить под сомнение достоверность материала.
— Я совершенно уверен в компетенции ваших специалистов, да и ваших интеллектуальных способностей хватит, чтобы сложить два и два.
Парис встает из-за стола:
— Я провожу вас.
Они спускаются двумя этажами ниже к выходу из отдела.
— Когда я смогу увидеть дочь?
— Как только закончится срок ее задержания. Мы предупредим ее адвоката. — Парис замолкает. — И спасибо за видео.
— Я уверен, вы найдете ему правильное применение, — улыбается Нил.
В ушах Жана рокочет тяжелый рок, хеви-метал. Это длится уже минут сорок. И ничего, кроме этого, он не слышит. Невозможно даже понять, разговаривают ли эти два придурка, что они говорят друг другу. Невозможно и найти место, откуда можно было бы вести видеонаблюдение за квартирой Марсана.
Появляется Мишель с пластиковым пакетом в руке. Машина тут же заполняется запахом китайской стряпни.
— Ну и что?
— Да ничего. Телик работает на полную мощность.