— Благодарю. Если надо чего, вы скажите. Может, помочь чем. И не знаете, далеко отсюда люди живут?
— Как же! Знаю. Вниз по реке деревенька есть. И ещё ниже много деревень, потом город, ещё деревни, а дальше города только до моря.
— А далеко вниз?
— Твоими ногами, — он оценивающе окинул мои ноги взглядом, прикидывая скорость, — полдня.
Угадала! Вынимаю сети, улов и правда хорош. Вот что значит с водяным общий язык найти.
— Спасибо ещё раз. Я подумаю, может, сплавлюсь на лодке вниз. Или на плоту. Это реально? Пороги есть? Стремнины?
— Как не быть, есть конечно. На лодке тяжело будет, даже с моей помощью. Да и плот. Вряд ли удержишь. Камни. Перекаты.
— Значит, каяк. Но с грузом обратно… Экстрим. Ни разу так не ездила. Нужды как-то не было. И груз во что-то запаковать. Ладно. Придумаю. Счастливо.
— До завтра.
Пру сеть. Разбирать ничего не стала. Прям в сети и несу. Мокрое все, шевелится, по спине хвостами лупит. Я под весом аж согнулась вся. Медведь навстречу, и к моей сети, зараза, лапы тянет. Надавала по хваталкам.
— Очумел совсем? Девушек грабим на дороге? Сам иди лови. Здоровый медведь, а совести нет!
И иду мимо. Мишка сел на попу и чешет в затылке. Отлично, значит разумный. Ну, или я его огорошила. Скорей бы до дома добраться.
— Гриша, иди помогай, — сгрузила сети у порога, — табурет какой возьми и во что класть рыбу. Тазы наверху лежат, сложенные. И нож захвати.
Гриша прибежал со здоровенным силиконовым складным тазом, понёсся обратно. Глянул на крыльцо наверх. Вздохнул тяжело, а потом погладил избу по срубу.
— Милая, ты ж устала стоять-то поди. Присела бы, отдохнула. Крыльцо т держать тяжело небось.
Изба немного поёрзала, из под неё полетела земля вперемешку с травой и камнями, а потом ушла подвалом в землю, крыльцо оказалось на уровне земли. У меня челюсть упала, глаза круглые.
— Гриша, а это вот как?
— Что? — он непонимающе смотрит на меня.
— Ну, вот это, в землю когда…
— А что тут такого? Живая же. Поговорить завсегда можно. Она умница и красавица.
Избушка кокетливо взмахнула черепицей и захлопала ставнями. Сижу в шоке. Тряхнула головой. Живая изба… Ну… Если печь обучаемая, то почему изба нет?
— Лика, а ты почему ноги не приделала? Сбегает?
— Какие ноги?
— На чердаке лежат.
— Давай ты потом покажешь. Рыба испортится.
Мы в две руки выпутывали рыбу и готовили к обработке. Распотрошили, даже икра была и молока. Часть рыбы засолили, часть Гриша готовить унёс сразу. Сказал, что пошёл учить печь. Прополоскала сети и повесила сушить на перила крыльца. Пока больше некуда. В доме было интересно. Гриша разговаривал с печкой и учил определять готовность блюда.
— Гриш, а если ей почитать кулинарную книгу? У меня есть. И не одна, наверное.
— Неси. И вон, на окошко поставь. Я ей читать буду. Потом приготовим. И ноги избяные достань.
— Да что за ноги?
— Милая, следи за температурой, я сейчас вернусь, — домовой погладил печь по боку, та пыхнула на него вкусным паром, — пошли.
Поднимаемся наверх и он показывает мне стойки от моих детских качелей. Дедушка вырезал, и правда на ноги похоже. Дубовые столбы с четырьмя перекладинами внизу. И украсил резьбой. Я и не знала, что дед сюда их убрал.
— И что с ними делать?
— Как это что? Освободить полностью дом, она приподнимется и ноги поставить. Она прирастит. Все ж просто.
— Как скажешь. Мне и самой интересно что выйдет.
— Ты тогда выноси всё, что можешь, а я с печкой закончу. Потом подмогну.
Выносила всё подряд. Заодно перестановку сделаю, раз уж взялась. Горы у крыльца всё росли. Постаралась сразу по разным кучкам разносить. Сундуки, что смогла поднять, вынесла. Даже стройматериалы были. Немного, но пригодится. Дед, припрятал, что ли?
— Гриш, — в очередной раз заходя в дом, спросила у домового, — Если так с ногами можно, с верхним этажом тоже?
— А что с ним не так?
— Хотела повыше. Я ж даже разогнуться там не могу. Поднять бы крышу. И переделать чуть. Я бы там спальню сделала.
— Можно, от чего ж нет-то? Ты токо по-человечески поговори с ней и сделает. Материалы подготовь.
— Ура! — выбегаю на улицу, — Дед Петро, помощь твоя нужна! Очень!
— Чаво орёшь, как оглашенная?
— Мне нужен сухостой вот такой толщины, — показываю на свою избу, — Стены наверху поднимем.
— Эт можно. Но волочить далече.
— Ничего, приволоку. Ты только покажи где.
Бросила все и понеслась с верёвкой и пилой за лешим. До вечера пилила и таскала. Гриша сам выносил оставшееся из дома.