День на пятый жизнь таки наладилась. Нужда в ежечасном «смачивании горла» отпала, муторность на пару с тошнотой не испарились, но держались где-то на краю восприятия, злобно угрожая, что будет шторм — вот тогда, мол, вернёмся и навалимся. От безделья, прерываемого «вахтами»-подменами профессиональных моряков Сёмы и Серёги, нашёл себе занятие — организовал сам себе клуб кройки и шитья. Юля-золотце во время одной из вылазок пригрела на груди интересную штуковинку — швейную машинку размером с офисный степлер, я её реквизировал и ушёл в «белошвейки». Две пары запоротых штанов спустя я напялил третий, наиболее удачно ушитый по фигуре вариант. Час испытаний — передвижение по палубе, приседания и лазанье по заставленному трюму — недостатков не выявили. Было чем гордиться — последний раз подобным увлекался давным-давно, подгоняя по фигуре дембельскую парадку. «Чем бы дитя не тешилось!» — скажете вы? Ага, схудните-ка за неделю килограммов на пятнадцать и напяльте штаны 58-го размера на получившийся 52-й! Так что я, как тот рекламный персонаж, «всё правильно сделал!».
Закончив со штанами, взялся за пострадавшую в боях кожанку. Из разряда «одевать на рубашку» она в связи с изменением моих кондиций перешла в полноценный предмет зимней одежды — свитер, и не один, под неё теперь поддевать можно. Машинку даже пробовать не стал, а пошёл в скорняки — грубыми, но крепкими стежками заштопал все полученные прорехи и дырки, исколов пальцы и сломав пару игл.
За всё время перехода до Эгейского моря аврал был объявлен только раз. Из-за Тотти — рыбака, искателя приключений великовозрастного. Не меня одного на рыбу тянуло — Саша обмолвилась, что «рыбки бы!» Сказано — сделано, под вечер пошли на рыбалку, смастерив с помощью Семёна пару рыболовных снастей. Прицепили на самодельные крючки размороженную баранину «от шеф-повара» и ушли на левый борт — сопроводитель-америкос болтался правее. Почти сразу вытащили по рыбёхе — с две ладони размером, симпатичненьких таких. Ну, думаем — полчасика, и уха с жарёхой в кармане, на столе в смысле… Хренушки вашей Грунюшке! За минуту лишились оба и наживки, и крючков! Тут бы и плюнуть-остановиться! Не-ет! Твёрдо веря, что любой орешек можно расколоть, увеличивая массу молотка, убежали к Сёме на полчаса. Вернулись уверенные в том, что теперь вытащим любую хрень: метровый поводок из сталистой проволоки, эдакий микроякорь вместо крючка, и одна из пойманных рыбёх вместо наживки. Всё это привязано к толстенькому, в полпальца, синтетическому канатику. «Закинул старик в море невод — и сидит как дурак без невода!» Заброс, рывок — и вот уже я ору «на помощь!», вцепившись в перегнувшегося через ограждение орущего «Хелп!» Тамира. Столько народу набежало сразу! Как услышали, откуда взялись? Самое обидное, что во время спасательных работ кто-то перевернул ведро с первым уловом. Потом мы выслушали лекцию на тему «Богатство русского языка в обличении раздолбайства» от главного лектора общества «Морские знания» Иваныча, поклялись, что больше не будем… Хреновые, в общем, из нас китобои!
«Дозаправка в воздухе» на фоне спасения недовыпавшего Тотти и последующего разноса с оргвыводами выглядела обыденно, как ржавая «Волга» во дворе. Пришёл Сёма, позвал с собой в трюм. Там уже копошился, открыв какой-то не сильно большой люк, Серёга. Все мои обязанности свелись к держанию толстого шланга в ёмкостях и слежением за тем, чтобы обрез его находился ниже уровня солярки. Насос гудел, иногда прихлюпывая, шланг вибрировал — рутина, в общем, ни экстрима тебе, ни стрельбы. Покарабкаться пришлось, конечно, но ничего из ряда вон выходящего. Солярка, конечно, испятнала слегка одежду, но нашедшаяся стиральная машина с этой бедой справилась. Так что в собственно Эгейское море вошли с полными баками и чистые душой и телом.
Эгейское (так и подмывает назвать его «Эгегейским» и поинтересоваться, что за разновидность такая — «эгеи» — долбили друг другу мишени на берегах его в далёкую старину) море зрительно оказалось гораздо интереснее Средиземного. Острова, голо-каменные и утопающие в зелени, разноцветные пятна рыб, нет-нет, да попадающиеся на глаза… И «дорожное движение» оживилось — эпизодически катера попадались, а один раз видел дивную парусную яхту, красиво прошедшую в полукилометре от нас в сторону Греции, не отозвавшуюся, сколько Серёга её ни вызывал.
Вообще как-то расслабились мы все, что ли. Поэтому вызов какого-то особо бдительного турецкого военмора грянул, как гром небесный. «Вы находитесь в территориальных водах… Ё-моё, бараньи яйца… Штраф с конфискацией…» Турку повезло! Иваныч начал принимать позу и вид имперского офицера, указывающего наглецу маршрут и способ передвижения, но — не срослось. Новый голос в эфире отмёл все претензии и заявил ретивому, что корабль ВМС РОССИИ В СОПРОВОЖДЕНИИ КОРАБЛЯ ВМС США проследует из Средиземного через Мраморное море в Чёрное, а желающие воспрепятствовать узнают, что для любопытных припасено в обширных трюмах Шестого флота и на подвеске его самолётов. И предложил — типа для общего развития, если вопросы есть — связаться с командующим Шестым же флотом. «Голос Турции» замялся, увял и отказался от общения с командующим, пожелав счастливого пути. Так что в Мраморное море проникли мы, как хорошо навазелиненная клизма в попу — под недовольное оханье клизмируемого, но беспрепятственно.
Чанаккале, Гелиболу, мелкие городки справа и слева — картина удручающая. Пожары почти везде, разнообразные нерадующие нос запахи, опять притопленные или выбросившиеся на берег корабли и живые покойники, где поодиночке, а где и толпами — в здоровенную корабельную стереотрубу всё это (кроме запахов) прекрасно было видно. Путешествие по собственно Мраморному морю настроения не улучшило — береговые пейзажи растворились вдали, но запахи-то нет-нет, да долетали с берега. А Стамбул добавил! Полыхало то тут, то там, только автомобильный мост, забитый транспортом, каким-то чудом избежал этой участи.
Американский фрегат выполнил взятые на себя обязательства в полном объёме, так сказать, «от дзынь до блям». Сопроводил до границы турецких территориальных вод, поинтересовался, не нуждаемся ли мы в чём, и, услышав в ответ «Спасибо, не надо!», попрощался и пошёл на разворот. Прощание с америкосом было отмечено генеральной уборкой в трюме — за борт полетели опустевшие ёмкости от солярки и прочий балласт. Пришла пора собираться в автопробег «Ростов-на-Дону — Москва».
«Сулите мне златые горы и реки, полные вина, но верю, верю я, что скоро вернусь в тебя, моя страна!» Старая переделка «Ивасей» кусочка народной песни вертелась на краю восприятия всю недлинную дорогу от Турции до бывшей границы бывшего Советского Союза. Ну, что нас никто особо и не ждал — понятно, устраивать скопление народа под лозунгом «Добро пожаловать домой!» в условиях зомбокалипсиса никто не будет. Но мать-природа-то могла хоть какие-нибудь краны отопления открутить и включить солнышко поярче? Привычная уже влажность воздуха, комфортная в тепле Красного и Средиземного морей обернулась промозглостью, мерзкой и какой-то вязкой по ощущению. И то ли мелким дождиком, продрисью эдакой, то ли конденсирующимся туманом. Серо, сыро и отвратительно. От такой погоды хотелось в тепло, под одеялко, чаю сладкого с лимоном и коньяком и книжку в руки. Неприятные, в общем, погоды стояли, хотя и предсказанные Иванычем и Серёгой. Да плюс к омерзительной погоде неуловимо как-то изменилась качка, так что сухопутная часть экипажа вновь «присела на стакан», то есть на рюмку в час. И такой бездуховный минорный алкоголизм продолжался три дня.
День четвёртый стартовал с хорошего — солнышко включило режим обогрева населения Черноморья. Даже ветерок потеплел! Чашка кофе на мостике корабля, рядом девушка красивая — почувствуй себя олигархом! А вот, кстати! А как «миллионщики» отечественные себя чувствуют? В Куршавелях разных? А, запридух и сердцедав с ними со всеми! «Они там все малахольные!»[33], пусть сами выкручиваются, как хотят или как могут, мне только беспокойств по поводу шишек из «Газпрома» или «Альфа-банка» не хватало.