Кристина прочно засела в его мозгах, присутствуя рядом незримо днем и ночью. Все его мысли обращались к ней, заставляя тело напрягаться в постоянном неутоленном желании тотального обладания. Почти все.
«Соблазнительная штучка!»
Малеев вернулся в кабинет. Развалился в кресле. Живот Филиппа все еще сотрясался от тихого смеха.
— Успокойся, дядя. Ты говорил о Кристине. Я уже понял. Странно, ты никогда не признавался, что считаешь ее соблазнительной.
— Моя убежденность в том, что она тебе не подходит, не делает меня слепым. К тому же я имел возможность рассмотреть ее внимательнее.
Филипп вытер глаза и лоб белоснежным платком и принялся им обмахиваться.
— Включить кондиционер?
— Не стоит. Не люблю резкие перепады температуры. Кстати, Гуляев весь вечер не спускал глаз с одной маленькой симпатичной попки. Лично мне нравятся поаппетитнее.
Тигран проигнорировал скабрезность, сконцентрировавшись на другом высказывании дяди.
— Жаль, что ты не намекнул мне вчера. Я не заметил, что Герман ею заинтересовался.
Филипп хохотнул.
— Еще бы. Ты смотрел в том же направлении.
— Как тебе это удается?
— Замечать очевидное?
Дядя оставил в покое платок и снова потянулся за бренди. Предложил выпить Тиграну, но тот отказался и не удержался от ответной колкости:
— Со стороны выглядело, что ты без ума от нашей потенциальной заказчицы.
Филипп многозначительно хмыкнул.
— Алла — горячая штучка. Но поверь тертому калачу, она не станет покупать у тебя яхту. Даже самой лучшей профессионалке негде взять денежку на подобную роскошь. Остается открытым вопрос, с какой целью Гуляев притащил ее сюда?
— Теперь, когда ты об этом спросил, мне кажется, что они с Аллой познакомились не на днях, хотя и утверждают обратное. Слишком демонстративно Герман пытался показать, что эта женщина для него — чужая. Если Алла — его новая любовница, а скорее всего так оно и есть, то дамочка просто придумала причину, чтобы сопровождать Германа повсюду. Не самую удачную, но Гуляев проглотит все, что ему наплетут женские губки. Возможен также вариант, что идею подкинул сам Герман, желая похвастаться положением и знакомствами.
— Нельзя ничего исключать. Однако, зачем лгать? Привез с собой бабу — его личное дело. Но Герман вел себя как сводник, будто никак не мог решить, кому лучше ее подсунуть — тебе или мне. Спрашивается, зачем? Чтобы крутилась к нам поближе? Вынюхивала? Втерлась в доверие? Возможно, Германа что-то весьма сильно интересует?
— Дядя, тебе не кажется, что бренди уже достаточно? Нашел, кого подозревать. Гуляев знает все, что ему положено. Даже больше. Для такого, как он, этих сведений вполне достаточно. Он же весь — как на ладони.
Дядя посмотрел на племянника сквозь богемское стекло.
— Возможно, ты его недооцениваешь, и он хочет знать еще больше?
Тигран задержал взгляд на прищуренных глазах Филиппа.
— Подозреваешь его в шпионаже? В чью пользу?
— Пока не знаю. Натрави на него Рушана.
Анонимные вымогатели, интересующиеся разработкой его конструкторского бюро, не напоминали о себе уже второй день. Это беспокоило Тиграна гораздо сильнее, чем надоедливые звонки, которые так и не удалось отследить. Эти люди что-то задумали, а неизвестность тяготила гораздо больше, чем явная опасность.
— Знаешь, иногда я сожалею, что навигационная система получилась настолько удачной. Столько хлопот из-за нее.
— Тогда отдай ее спецслужбам. Лучше потерять прибыль, чем… кое-что другое, гораздо более важное.
— Я подумаю над этим.
— Давид увез меня в ЗАГС прямо из больницы.
Сеня сидела у него на коленях, обнимала за шею и прижималась так крепко, что Сергей слышал, как грохочет ее сердце. Любовь и жалость, заполонившие до краев, давили и на его сердце тоже. Он ощущал все, что чувствовала дорогая ему женщина. Переживал каждую минуту ее плена и негодовал из-за каждой проделки художника. А во время пауз ласково поглаживал девушку по спине или теребил волосы на затылке, успокаивая. Сам он не мог не волноваться, несмотря на многолетние тренировки.
Сергей словно прочувствовал всю боль, подавленность и отчаяние растерявшейся девочки, попавшей из домашнего уюта в кошмарный мир — на самое его дно. Ужасно, что затянула ее туда особа женского пола. С языка рвались другие слова, недостойные нежных ушей, но он молчал, хоть и понимал, что Сене пришлось слышать гораздо более сильные выражения. Оставалось лишь удивляться, как сумела эта девочка не сломаться в сложившихся обстоятельствах и даже проявляла находчивость в то время, как другая на ее месте билась бы в истерике.
Она выжила, вот что было для Сергея главным. Он ненавидел всех ее мучителей, презирал Слимака и испытывал огромную признательность к Датояну. А еще сожалел, что не может поблагодарить этого человека. Даже если при этом Сеня захотела бы оставаться его женой. Главное — это ее счастье и ее благополучие. А еще ее собственный выбор.
С едва слышным вздохом Сергей поцеловал шелковистую макушку.
— Надеюсь, он был тебе хорошим мужем.
Сеня провела маленькой ладошкой по мужской щеке и потянулась губами к подбородку. Коснулась щемяще нежно, и внутри у него все перевернулось. Сражаясь с растущим желанием, Сергей прикрыл глаза. Сеня поцеловала его веки и произнесла:
— Скорее отцом, чем мужем. Мы не спали вместе.
Если можно радоваться в такой ситуации, то он точно обрадовался. Пожалуй, даже вздохнул с облегчением. И не только потому, что Сеня не делила постель с Датояном. Значит, чувства Сени к мужу не походили на ее отношение к нему, Сергею. Он почти не сомневался, что девушка желает его так же сильно, как и он ее.
И дело тут не в излишней самоуверенности. Сеня — словно открытая книга. В ней нет ни капли лукавства. Он понял это уже давно и именно поэтому ушел из дому. Счастье, что их родители расстались. Работая вдалеке от нового дома — от этой девушки, он всегда подсознательно чувствовал, что рано или поздно вернется к ней. Он метался, как тигр по клетке, когда узнал, что Сеня исчезла.
Но теперь он нашел ее. И не отпустит, если только она сама не захочет уйти. И даже если захочет. Он переубедит ее. Теперь главное вытащить девочку из этой передряги. И выбраться самому.
По телевизору начался выпуск новостей. Сергей посмотрел на часы.
— Нам пора?
Полные тревоги глаза, не мигая, смотрели прямо к нему в душу.
— Еще есть немного времени. Продолжай.
— Но это почти все. Сразу после бракосочетания Давил увез меня из города — сюда, к морю. Он купил для нас эту квартиру и нанял мне учителя рисования. Всем знакомым рассказывал, что я — его очень дальняя родственница. А потом он умер. Давид болел. Рак. Он очень старался сделать для меня как можно больше, пока у него хватало сил. — Сеня всхлипнула. — А потом я пыталась помочь ему, чем могла. Облегчить его страдания. Но я так мало могла. Слишком мало.
Сергей приподнял ее лицо, вытер ладонью струившиеся слезы.
— Уверен, что ты сделала его счастливым.
— Ты, правда, так думаешь?
— Не сомневайся.
— Я верю тебе. Только тебе.
Он всегда чувствовал ответственность, огромную ответственность за эту девушку. Но ее безграничная вера в него делала это чувство беспредельным. А еще откуда-то выползал маленький червячок страха: что, если в нужную минуту его не окажется рядом? Сергей никогда себе этого не простит.
И что теперь делать с Тиграном?
А еще Сергея очень беспокоили требования Гуляева. Нужно очень хорошо подумать над тем, как их обойти. Придумать что-то, что поможет ему выполнить задание и одновременно защитить Сеню. Все усложнялось еще и тем, что сам Малеев давно не прочь сделать ее своей любовницей. Вероятно, даже женой.