Вернулся домой, а там за столом вместе с Федором и Родионом какой-то молодой узкоглазый тип сидит. И все трое смотрят на Ивана так хитро и испытующе. А в эмоциях все то же лукавство и ожидание не только от сидящих за столом, но и от валяющихся на подстилках в углу. Лисы — тоже соучастники намеченной шкоды!
— Признавайтесь, хвостатые, какую пакость задумали? — Сразу с порога наехал на лисиц, делая вид, что и не заметил лишнего человека за столом.
— Иван Федорович, признавайся, ведь ты меня не признал? — С каким-то очень знакомым акцентом обратился к нему новенький. У Федора, особенно по-первости, точно такой же прослеживался.
— Признаю. Не имел чести быть с вами знакомым. — Ну, хотят люди немного пошутить над командиром.
— А ведь это я, Алеф!
— Ты, вроде, не так давно сильно попушистей был? — Подколол в ответ Иван, убедившись, что да, действительно, главный песец среди своих сородичей не наблюдается. — Неужто разобрались с тем ассасинским кустиком? Ай, молодцы!
— Полностью! Теперь, как получится его размножить, все сможем людьми становиться. Жаль только ненадолго. Маны много это превращение жрет.
— Накопителей я вам перед своим отъездом еще понаделаю. Полностью не решит проблему, но промеж людей гулять сможете. Только накопившуюся ману сливать не забывайте.
— Перед отъездом? — Вычленил главное из фразы, сказанной Иваном многоопытный бывший шаман. Хотя, какой же он бывший, если уже снова духов может к себе привязывать.
— Я окончательно из полиции уволился. Сегодня утром на руки приказ получил. Через несколько дней, как золотой обоз окончательно соберут, отправлюсь обратно на родину.
— А нам в этом случае как быть?
— Федору еще год дослуживать. За это время подготовит новый экипаж для нашего дирижабля, Родиона с собой заберу. А вы вольное племя, сами за себя решать должны.
— Тогда бы мы здесь остались. — Как-то нерешительно предложил вожак кумихо. — Тут вся тайга вокруг на несколько дней пути вокруг свободная. Местных нет.
— Так оставайтесь, конечно. — Иван почти и не огорчился, что с этого момента пути его и разумных лисиц расходятся, все же ему лично почти одни хлопоты от них были. — И бедствовать не будете. Покажу я вам на прощанье несколько участков на речках, богатых золотым песком. С Федором только поделиться не забудьте.
— Вот это хорошее подспорье на первых порах будет! — Обрадовался шаман. — А я тогда семечком растения, позволяющего изменять тело, отдарюсь. С семечком то намного легче подружиться, чем со взрослым растением. Постепенно и ты, создатель, превращаться научишься.
— Тогда и с Федором поделись, если возможность будет.
— Не сомневайся, создатель, Федор уже один из нас, мы бы с ним и без твоей просьбы поделились, только подождать придется. Всего одно семечко пока созрело.
Вместо остающегося тут Федора к Ивану в спутники был определен другой персонаж. Алеф лично умолял забрать с собой маленькую чернобурку, из тех, что Лудильщиков в последний раз с духами, предоставленными самими кумихо, объединял. Вот и подсунули в тот раз духа… трехлетней девчушки. Сам Алеф и подсунул. Решил, что из духа такой крохи, не ушедшего на перерождение, обязательно должно в будущем что-то грандиозное получиться. Ведь до этого духи лишь из самых сильных духом шаманов, войнов и матерей племени получались. Только не учел, что Иван с их племенем долго возиться не станет, а без создателя у племени разумных лисиц в ближайшую зиму будут огромные сложности. Взрослым-то придется куда как тяжело, а ребенок в теле лисички вообще не переживет этой зимы почти что с гарантией. Словом, появился у Ивана новый довольно сообразительный и очень шкодливый питомец.
Уф! Вроде все намеченные дела переделал! Лишнее золото, которого уж очень много в багаже набиралось, и это помимо того, что удалось в заметно расширившееся Личное Пространство запихать, сдал, как сдал в банк и полученные за золото деньги. Еще две единички в Выносливость получил, выпив очередную порцию женьшеневого зелья, и очередную банку с зельем для родных в Личное Пространство тоже запихал. Еще и несколько молодых отростков женьшеня с собой в багаж упаковал. Пусть брат Степка свои садоводческие навыки отрабатывает. Остальные корешки так и остались расти на заветной полянке посреди густой сибирской тайги. Их лисы возделывать будут. Со всеми знакомыми сходил, попрощался. Вроде, и не старался с кем-то здесь поближе сойтись, а все равно, накопились.
Присел на дорожку. Все пора в путь. Федор с лисами дома остались, не нравятся Ивану долгие проводы. Вот и подвода, выделенная для героического бывшего летуна — офицера и такого же бывшего участкового пристава полиции города Бодайбо, уволенного подчистую, без права ношения мундира. Еще совсем немного постояли, дожидаясь опоздунов, и тронулись. Прощай, золотой город Бодайбо!