— Что, не выходит, Ваня, как прежде беспрепятственно перемещаться? Это ты на себе испытал действие нашего нового фамильного ритуала. Пусть поздновато, а смог я защитить наши новые дирижабли от вражеских прыгунов с их каверзами. Кстати, думаю, что и тебе не повредит, если в твоем особняке мои люди подобную защиту установят. Понятное дело, и сам ты только до собственного крыльца будешь прыгать, но зато и злоумышленники только ножками к тебе войти смогут.
— Обязательно нужно! — Лудильщиков вмиг забыл про обиду на шутника, едва уяснил, какую ценную для защиты дома штуку тот предлагает. — Только как же я эту защиту смогу получить, если ты уже завтра из города уедешь?
— Так не один же я ритуалист в нашем роду. Мои люди установят, я прямо сейчас же самолично распоряжусь, чтобы тебя на самый верх очереди передвинули.
Вот так! Иван пробежался по коридорам Огаревского дома до выхода на улицу, перешел порталом к себе, провел ревизию запасов своих запасов, благо у него все было рассортировано, да по отдельным ящикам разложено. Память не подвела — ровно сотню нужных изделий нашел там, где и предполагал. После чего с образцами уже в тайную лабораторию переместился. Сразу в ту ее часть, которая под мастерскую артефактора была оборудована.
— Феликс, Алексей, я вам новую работу принес. Не сложная, зато много, и сделать нужно сегодня до вечера.
— Пятьдесят пять точно таких же артефактов? — уточнил для порядка лохматый парнишка, изучив принесенное ему Главой рода. — Не вопрос. Все необходимое у нас для их изготовления имеется. Думаю, к четырем пополудни, если еще не раньше, справимся.
От слов паренька Иван Лудильщиков, тоже не чуждый такому прекрасному искусству, как артефакторика, даже испытал легкий укол зависти. У него самого копирование даже несложных, но незнакомых артефактов так быстро в принципе не получалось, разве что целительских, возможно. Но укол был мимолетным и помимо зависти в нем присутствовала изрядная порция гордости: его же люди, в конце концов, с ними род Лудильщиковых ого-го, какую силу набрать сможет в скором времени!
— Отлично! Тогда я в четыре пополудни заскочу, заберу готовую продукцию.
В ресторан «Палкинъ», недавно вновь открытый после ремонта, они с Огаревым отправились на его фамильной карете, запряженной тройкой изумительных по своей красоте и стати лошадей. Порталом бы вышло, разумеется, куда быстрее, но замшелые, еще с досистемных времен, правила приличия требовали от аристократа именно такого вот пафосно неторопливого появления на публике. Не все эти правила, конечно, соблюдали, тот же Лудильщиков, к примеру, плевать на них хотел. А вот Огарев просто наслаждался. Ну, и Ивану пришлось проехаться за компанию, благо не так уж и далеко было, не много времени потеряли.
Как и предсказывал князь, в ресторане отыскалась целая куча знакомых армейцев, которые пришли сюда в качестве этакого знака прощания со всей изысканностью и куртуазностью высшего столичного общества, в преддверие предстоящих тягот и лишений.
Огарева, появившегося на пороге зала, временно отписанного как раз для военной публики, встретили возгласами приветствий. Видно было, что он тут свой. Лудильщикова, впрочем, тоже признали за своего. И лечились некоторые у него, и орден Святого Георгия на груди. Боевой офицер и целитель! Даром, что конкретно в этот момент в мундире дипломатического корпуса разгуливает. У всех, как говорится, свои недостатки.
Несмотря на регулярно звучавшие за столом тосты, выпил Лудильщиков в тот день немного. Больше слушал, о чем за столом речь шла. Высшая военная элита же, информированные люди! Не обо всем можно прочитать в обычной газете, да и даже в их министерстве иностранных дел информация фильтруется по степеням доступа. М-да! Не сказать, чтобы открытие совершил, про отложение от власти российского монарха всей Польши и большей части Подолья он и раньше слышал, но вот о многочисленных попытках мятежей бывших самовластных правителей времен Смуты слышал впервые. Как и о диверсиях, действиях стачкомов и отдельных агитаторов, сильно затрудняющих перевод страны на военные рельсы для оказания полноценного отпора пришедшему из-за рубежей страны внутреннему врагу.
Еще Иван услышал и о том, каким образом в данный момент проходит противостояние. Что-то странное творится на западе Рассейской Империи. Вроде как Николай Романов заявил свои права на престол предков, почему же он теперь, словно временщик какой, щедрой рукой раздает вольности и привилегии всем к нему примкнувшим? Ясно же, что фраза, сказанная высшим правителем страны своим приближенным: «Берите столько независимости, сколько сможете проглотить», ни к чему хорошему привести не может. Черт! Да одно это, сказанное правителем, способно страну разорвать на кусочки! А если верно еще и то, что иностранные наемники Николая почти в открытую используют жертв из числа не признавших его власть для черных ритуалов личного усиления, так и вовсе напрашиваются очень невеселые мысли по части воцарения в Рассее подобного субъекта.