После лекций Иван приобрёл для Анри томик с работами профессора, письмо написал, где впечатлениями поделился, и тут же отправил. Вдруг пригодится?
Основной же объём времени, учебному процессу отдаваемому, Лудильщиков решил посвятить ритуалистике. Во-первых, дисциплина сия (по многократным отзывам людей, вполне Иваном уважаемых) была здесь исследована на уровне, высочайшим на весь научный мир. Во-вторых, грех было не воспользоваться знакомством с зав. кафедрой Ритуалистики профессором Форжем. Зря, что ли, они в Рим на корабле одном плыли, вино вместе пили да беседы умные разговаривали.
А «для души» Ваня наладил близкие отношения с лабораторией химерологов. Конечно, его туда Алессандро Бьянка привёл, отрекомендовал и указал настоятельно «Высшему целителю граф Лудильщикофф» оказывать всестороннейшее содействие, коли тот интерес к работе лаборатории проявлять изволит.
Иван, разумеется, в сопровождении местного учёного, в лабораторных помещениях в каждую дверь, каждый шкап и в каждый автоклав нос сунул. В одном месте герой наш словно на стену налетел. Перед ним стояла целая батарея с такими знакомыми колбами. Точь-в-точь такими же, которые он недавно Родиону в Сарапул для самого дотошного изучения определил.
— Что это?
— Это? — лаборант, вносящие какие-то данные в формуляр, поднял глаза на вошедших. — Недавно закупить удалось. Какой-то гений производство младенцев с усиленными характеристиками для ритуалов умудрился наладить. Вот мы и заказали партию, чтобы изучить, как он этого добился. И что это вообще такое. У нас по этому поводу сейчас жаркие дебаты идут: одни считают их просто «искорёженными детьми», другие говорят, что это особым образом выращенные гомункулы. Экземпляры крайне нестабильные и нежизнеспособные, к ним, кстати, некроманты наши интерес повышенный проявляют.
— А разве такая покупка законна? — удивился Лудильщиков.
— Так мы получили на то разрешение, — пожал плечами химеролог. — Да и как я слышал, сейчас на высоком уровне в серьез обсуждается вопрос о полной легализации подобного «производства», — мужчина махнул рукой на ряды колб. — Признают, что это не люди, «а искусственные магические существа», и всё…
В конце марта к Лудильщикову в перерыве между лекциями подошёл солидный мужчина вида самого что ни на есть вельможного и вручил нашему герою свиток, большой печатью зачинённый. Подгоняемый любопытными взглядами сокурсников, Ваня поспешно сломал печать и развернул грамоту. Это был высочайший приказ о награждении Лудильщикова Ивана орденом Святого Карла второй степени. Награда будет вручена действительным регентом княжества на торжественном приёме, который состоится первого мая сего года. Именное приглашение на приём прилагалось. Подняв глаза на застывшего в ожидании посланника, Иван изобразил самый церемонный поклон, на который оказался способен.
— Это великая честь для меня. Передайте мою безграничную благодарность княжескому дому Гримальди! — а что вообще полагается говорить в подобных случаях?
По-видимому, «вельможа» остался вполне удовлетворён развитием событий, поклонился в ответ и отбыл. Ивана же плотной толпой соученики окружили, раздавались восторженные возгласы, кто-то поинтересовался степенью. Лудильщиков ещё раз внимательно грамоту изучил: «здесь указано Grand Officier».
— Вы, дружище, целых три ступени миновали, сразу на четвёртую приземлились. Видать, очень велики те услуги, что были вами княжескому дому оказаны.
— А сколько же всего ступеней этих?
— Пять, но высшую, как можно догадаться, присваивают в случаях совершенно исключительных.
Шагая домой, Иван с иронией о том думал, что надо бы ему отдельный кабинет завести. Где под стеклом держать медали да пожалования всякие, от правителей вот уже пяти держав полученные.
А ещё в жизнь Ивана неожиданно ворвался Максимус Сардопалас. После первого своего поражения в спарринге он «закусил удила» и то ли отыграться решил, то ли надумал выковать из Лудильщикова достойного с его точки зрения бойца, то ли нашёл в лице нашего героя «неубиваемый» манекен для отработки всевозможных боевых техник. Но итог таков был: минимум три раза в неделю Иван теперь посещал тренировочные площадки дворца, где с переменным успехом отбивался от капитана Гвардии Монако. Весьма с переменным, ведь уже после третьего сражения тот выучил основные Ванины козыри и боевые умения, после чего начал давить превосходством в ратном опыте… Причём, независимо от результатов поединка, сражение плавно перетекало в часовой «разбор полётов», во время которого Лудильщикова активно тыкали носом во все его ошибки, а после нагружали «домашним заданием» для самостоятельной отработки.