Отец смотрит на меня и быстро отводит глаза, не в состоянии выдержать мой взгляд. Это мимолетное выражение вины, которое я уже видел ранее, не сходит с его лица. Больше его уже не скроешь.
Плечи отца опущены и, делая глубокий вдох, он хмурит брови.
- Пожалуйста, скажи мне, что ты и мама не знали об этом, - умоляю его я. Пожалуйста, пусть мне все это показалось.
Отец молчит.
Ни единого чертова слова.
Он прячет свое лицо, но язык его тела источает вину и стыд.
- Отец, мне необходимо знать, - говорю с нажимом, тихо надеясь, что все это неправда.
Он один раз, еле заметно, кивает головой. Нет, этого не достаточно. Мне надо услышать слова.
- Пап, скажи мне правду, - говорю я, все еще молясь, что просто неправильно все понял.
- Когда твой брат…
- Он мне не брат, - прерываю его я.
Он вздыхает.
- Когда Оскар первый год учился в старшей школе, а ты был на первом курсе колледжа, он пришел домой и сказал, что одна девушка обвинила его в изнасиловании. Он сказал, что она собиралась пойти в полицию и рассказать им об этом, если он не сдастся.
Что? Почему она сама не пошла в полицию? Зачем она предупреждала его о том, что собирается сделать? Это же не имеет никакого смысла.
- Поэтому мы договорились о встрече с той девушкой, и я ей заплатил. Вполне прилично, кстати.
- Так она что, хотела денег? - я качаю головой, сомневаясь, чтобы кто-то был настолько черствым, что торговал болью ради денег.
- Тогда казалось так.
Мой взгляд устремляется к отцу. Он все еще не смотрит на меня. Он уставился в одному ему видимую на столе точку.
- Что это значит? - у меня дрожат колени, и я прикусываю внутреннюю сторону щеки, пытаясь подавить невыносимое желание встать и порвать отца на мелкие кусочки.
- Оскар отрицал даже то, что вообще вступал с ней в сексуальный контакт, пока она не обнаружила, что беременна. Вот тогда она и пришла за деньгами.
- Я не верю в то, что шестнадцати-семнадцатилетняя девушка имела достаточно мозгов, чтобы придумать подобное, - говорю я. По правде говоря, в это дерьмо с трудом верится.
- Ее родители узнали о беременности. Когда она рассказала им, что случилось, отец пришел к нам в дом с намерением выдать Оскара полиции. Я купил их молчание.
- Вот так просто? - качая головой, спрашиваю я.
- Да, так просто.
- Конечно, использовать презерватив во время секса, это без сомнения, дурацкая идея. Это не доказывает, что Оскар изнасиловал ее, - говорю я, пытаясь вопреки своему собственному суждению, найти оправдание чему-то, что этого оправдание и не имеет. Должно быть, что-то убедило моих родителей, что обвинения девушки - правда, и мне необходимо знать, что это было.
- Ты прав, это не доказательство. Но когда я и Оскар сели поговорить, он признался, что он обманул меня и у них был секс. И что секс этот был грубым, и что девушке нравилось, когда ее били.
Чем больше я думаю об этом, тем больше запутываюсь. Все это не имеет никакого смысла.
- Почему я об этом ничего не знал? - в отчаянии я поднимаю руки.
- Потому что ты находился в колледже, и мы хотели защитить тебя. Нам не хотелось, чтобы ты был вовлечен в нечто такое… - он замолкает в попытке найти более подходящее слово. - Несущественное.
- Девушка, утверждающая, что была изнасилована, не есть что-то, от чего можно отмахнуться. Твой сын был обвинен в чем-то не только незаконном, но также отвратительном и аморальном. Ты что совсем не придаешь этому значения?
Отец обводит глазам комнату, все еще избегая моего злого взгляда.
Дерьмо.
Здесь есть что-то еще.
По языку его телодвижений я могу сказать, что речь идет больше, чем об одном случае.
- Что еще? - холодно спрашиваю я.
- Нечто подобное случилось и в колледже.
- «Нечто подобное»? Что означает «нечто подобное»?
- Ну, Оскар уже учился в колледже третий год, когда мне позвонил офицер полиции, который хотел встретиться со мной в общественном месте, чтобы поговорить о нем. Когда в тот же день мы встретились, он рассказал мне, что записал показания девушки, которая обвиняла Оскара в изнасиловании.
- Она сказала, что они были на вечеринке, и Оскар подсыпал ей регипонол, забрал к себе на квартиру, изнасиловал и позволил своему другу сделать с ней то же самое. Она рассказала, что то приходила в сознание, то снова отключалась, но помнит Оскара и каких-то других парней, которых не могла описать. Когда проснулась, то лежала на аллее, частично одетая. Она вернулась домой, приняла душ, а спустя несколько дней ее подруга показала ей фотографии, сделанные на свой телефон. Там были снимки ее и Оскара, которых оказалось достаточно, чтобы вспомнить кое-что из происшедшего.