Чарльз потер шею.
- Убийство – это всегда крайняя мера. И одно дело избавиться от старой шлюхи, и совсем другое – убрать графа Диксона, человека весьма известного. Да и обласканного вниманием Его императорского Величества. Твоя смерть создаст больше проблем, чем выгоды. А они, как я успел понять, весьма практичны. Так что да… если ты не пройдешь проверку, они просто исчезнут.
- Хорошо, - шея чесаться не перестала. – Я… найду этого… брата, мать его, в отставке. И порасспрашиваю. И… потом-то что?
- Дождешься приглашения. А там видно будет.
- Какой-то у тебя план неопределенный.
- Какой уж есть, - Эдвин хлопнул в ладоши. – Идем. Пора покойников выносить. И… полагаю, ты с Орвудом весьма дружен стал? Навещай его почаще. Вам будет о чем поговорить.
- Я не твой подчиненный!
- Это пока, Чарльз… это пока.
Вот ведь. Надо было выбирать отъезд.
Эдди спустился в подвалы.
Подвалы при отеле были и вправду знатные. Начинались они за кухнями, и сперва даже казались обыкновенными приличными подвалами. Теми, в которых хранят, сыры да колбасы, тяжелые окорока, бочки с соленьями и всякого рода мешки, весьма нужные в кухонном деле. В них-то и пахло съестным.
- Лестница только одна, - Саттервуд огляделся и поежился. – Всякий раз вот ощущение такое… не знаю, как объяснить. Словно сквозняком тянет. Но откуда тут сквозняки?
Сквозняков и вправду не было.
Холод был.
Такой… неправильный холод.
- Где её нашли? – Эдди принюхался. Сквозь ароматы копченостей, сквозь душное облако приправ доносился-таки легкий едва уловимый смрад.
- Так… я сам не присутствовал, - Саттервуд, кажется, несколько смутился.
- А кто присутствовал?
- Бартон. Позвать?
- Позовите. И свечи пусть прихватит.
- Лампы?
- И лампы тоже.
Эдди прошел сквозь ряды. Сколько съестного, в жизни столько и в одном месте не видел.
- Там дальше винный погреб.
Дубовые бочонки выстроились на полках слева. Справа, припорошенные пылью, дремали винные бутылки. Зато вонь стала отчетливей.
- Вы… не чувствуете?
- Что? – встрепенулся Саттервуд и принялся крутить головой. – Здесь… призраки?
- Воняет.
Саттервуд принюхался.
- Извините… я прикажу убраться.
- Нет, не этот запах, который… и убираться смысла нет. Здесь довольно чисто.
Разве что на бутылках пыль.
- Нет-нет, - заметив взгляд, Саттервуд замахал руками. – Что вы… ни в коем случае нельзя. Пыль – это своего рода знак качества. Подтверждение, что бутыль лежала здесь много лет. Выдержанное вино.
Этаких извращений Эдди не понимал, но кивнул.
На всякий случай.
- Так… я позову?
Саттервуду явно хотелось убраться подальше. А уж на дверь, которая почти сливалась с кирпичной стеной, он глядел и вовсе с откровенным страхом.
- Позовите, - Эдди подошел к двери. – А за ней что?
- Тоже подвалы, но их… не используют. Понимаете, город ведь на самом деле стар. И многие здания здесь возводились поверх других. Ходят слухи, что иные… п-подземелья вовсе даже не людьми созданы. Но это только слухи. Полагаю, преувеличивают. Другое дело, что город строился и перестраивался не раз. Был и пожар, уничтоживший почти весь квартал, а после даже землетрясение приключилось. Вот и выходило, что новые здания возводились поверх старых. Планы утеряны, и… мы просто держим дверь запертой.
Только не в тот день.
- Всегда?
- Посмотрите сами, - Саттервуд оскорбился даже. – Видите? Есть и засов. И навесной замок. Не представляю, как ребенок мог туда попасть.
- Никак, - вздохнул Эдди, коснувшись двери. И запах, запах близкой смерти сделался отчетливей. – Зовите вашего… Бартона. И ключ пусть принесет.
- Открывать будете?
- Буду.
- Я… пожалуйста, осторожнее.
- А там опасно?
Саттервуд отвернулся.
Вздохнул.
И признался.
- Несколько лет тому там… горничная. Из новых. Её не сразу нашли… до того еще кухарка. И просто… я всякий раз собирался заколотить эту проклятую дверь.
- Отчего не заколотили?
- Не знаю, - сказал он растерянно. – Просто не знаю, но… будьте осторожны. Жози… завтра обещала прибыть.
Понятно.
Он не об Эдди беспокоиться, скорее уж о своем месте и отеле. Точнее о месте, а уж отель ему постольку-поскольку. Хотя, конечно, и не только ему.
Когда Саттервуд ушел, появилось желание отправиться следом.
Стало тихо.
Слишком уж тихо. И запахи обострились. Эдди закрыл глаза, пытаясь понять, что за они. Тлен? Нет, не то… гниль? Самую малость. Сладковатый аромат близкой смерти.
Предупреждающий.
Порождающий страх. И Эдди почувствовал почти непреодолимое желание убраться.