И вовсе не выглядела она ослабевшей. Напротив, хватка мертвой была.
- Кстати, может, ты уступишь мне свое платье? Это будет так мило…
- Обойдешься, - огрызнулась Эва, и сердце уколол страх. А если… раньше ведь случалось, что Тори вдруг начинало нравиться платье Эвы. Или шляпка. Или еще что-нибудь. И она начинала ныть, хныкать, а порой и вовсе падала, притворяясь больной, а матушка верила. И начинала уговаривать… и вдруг снова?
Матушка скажет, что нужно быть добрее к сестре.
Но почему-то не хотелось.
Совершенно.
- Посмотрим, - Тори широко улыбнулась. – Кстати, ты и вправду какая-то снулая. Или это я забыть успела? Кто у нас тут сегодня в гостях?
- Никто.
- Моя бледная занудная сестрица распугала всех подруг?
- Заткнись.
- Еще чего… я напишу пару писем? Или лучше ты? Я ведь так слаба, но мне очень хочется встретится со старыми подругами. И надо будет, чтобы ты мне помогла…
- Хватит, - Эва вдруг вывернулась из захвата. – Ты матушке можешь дурить голову, а меня оставь в покое.
- Огрызаться научилась?
- Скорее уж поняла, что с тобой нельзя «быть добрее»… - Эва выдохнула, пытаясь унять колотящееся сердце. – И еще… ты не думала, что пока ты там радовалась своему чудесному миру, я кое-чему научилась. И теперь вполне могу отправить тебя туда, где тебе так хорошо.
- Не посмеешь!
Главное, в глаза смотреть. И внутри все прятать. Страх. Неуверенность. Обиду. Все-все. Улыбаться. Она ведь уже умеет улыбаться, даже когда совсем не смешно.
- А ты попробуй, - Эва сумела и улыбнуться. И даже удивилась тому, до чего легко получилось. Оказывается, она тоже на что-то способна. И не моргать. И взгляд не отводить.
- Не зли меня, Тори, - Эва подобрала юбки. – И еще… я не знаю, что ты задумала…
…а ведь не просто от скуки она решила вернуться.
- …но я за тобой присмотрю.
Тори фыркнула.
И быстро поднялась.
- Я отдыхать! И скажи, чтобы принесли теплого молока. Целитель сказал, что мне полезно теплое молоко…
Вот ведь.
Но спорить Эва не стала. И подумала, что, возможно, у них получится ужиться. А если нет… если нет, то Эва ведь уезжает.
В университет.
- Куда? – матушкин голос заставил Эву подпрыгнуть на месте. – Ты с ума сошел?!
Это она с кем?
Эва замерла и все же решительно направилась к двери. Пусть и на цыпочках. Осторожненько. Но она должна знать… услышать…
- Это… это немыслимо! Приличной девушке нечего делать в Университете… там… там ведь один разврат!
- А ты откуда знаешь?
- Издеваешься?
- Отнюдь, - голос отца был спокоен. А если он запретит? Нет, Бертрам ему рассказал… или нет? Скорее всего рассказал, потому что иначе отец тоже не согласился бы. А он согласился. – Если серьезно, то идея не так и плоха. У нашей дочери есть дар.
- Боже…
- И отрицать это бессмысленно, как и то, что дар этот весьма… своеобразный. Я вот понятия не имею, как его развивать.
- Зачем?!
- Хотя бы затем, что если бы не дар, мы бы её не нашли! Послушай… все серьезно.
- Все закончилось…
- Только началось.
- Но…
- Пожалуйста, поверь мне. Я присмотрю за ней. Берт. Чарльз Диксон. Милисента… и её брат.
- Он, к слову, холостой…
- Дорогая, мне кажется, ты не совсем о том думаешь.
- Внешность, конечно, весьма специфическая, но к ней можно привыкнуть… с другой стороны, не совсем понятно, кто он…
- Не человек точно.
Вот как можно так обсуждать человека? То есть, не человека, но все равно. И главное, что за спиной! Но слушать все равно было страсть до чего интересно.
- Он спас девочку. И мне кажется, она на него смотрит как-то… выразительно?
- Она на всех смотрела очень выразительно. Со страху.
И вовсе даже нет! То есть, Эва, конечно, побаивалась, но не настолько же, чтобы разум потерять. А смотрела… смотрела, да. Но ведь сравнить хотелось. Он же ж там и тут разный.
- Ей нужно учиться работать с даром. И сдерживать себя. Чтобы не повторилось того, что произошло с Тори. По рассказам Эвы я понял, что мир неяви опасен. А она будет туда заглядывать. Сколько бы ты, я, кто-нибудь другой ни запрещал, все равно будет. Ты сама знаешь, дар, если он не угас, возьмет свое. Поэтому ей нужно научиться обращаться.
- А с Милисентой что?
- Тоже какая-то проблема, кажется, излишек силы… редкое явление. Их примут в виде исключения. Вольнослушателями.
- Это неприлично.
- Подберем компаньонку…
- Я сама пойду.
- А Тори?
- И она. В конце концов, у нее тоже дар. И ей тоже нужно как-то… что-то с ним делать.
Эва скривилась. Вот только сестрицы ей там и не хватало.
- Да, пожалуй… но ты…