Старшие сёстры – Валя, Наталья и Люда, уже повыходили замуж. С возрастом они всё больше становились похожими на мать. Мужиков они себе нашли вполне соответственных (здоровенных, мордатых, громких и как ни странно, даже на лицо каких-то неуловимо-одинаковых), и теперь жили обеспеченно, но всё в таких же вечных дрязгах, зависти и жлобстве.
Младшие дети – Никита и Света, были здесь как белые вороны, но друг в друге нашли родственные души, как и их отец, к которому они частенько тайком от матери бегали в гости (мать запрещала ему видеться с детьми и всячески пыталась настроить их против него). Позже, когда отец уже умер, Никита остался, по большому счёту, единственным близким для Светы человеком.
Гибель брата казалась ей жутким сном. Это была настоящая беда.
***
После занятий на подготовительных курсах Юлька решила найти Свету. Расписание занятий висело на стене возле кафедры, и вскоре Юлька слонялась возле аудитории, где у Светы должна была быть следующая пара. Светы не было видно. Юлька ещё раз заглянула в дверь. Парень, сидевший на столе недалеко от двери, махнул ей рукой.
– Девочка, ты хочешь учиться?
Юлька смерила его взглядом:
– Я ваш новый преподаватель. Буду читать курс трансцендентально-ненормативной лексики. А пока у меня к вам, молодой человек, недвусмысленный вопрос: где мне найти Шанскую Светлану?
Парень почесал в затылке.
– Она вообще-то после первой пары ещё ушла. Заболела, что ли. А вы, девушка, откуда такая серьёзная?
– Откуда? – переспросила Юлька. – Я же не преподаватель анатомии. Ну ладно, спасибо, юноша, учитесь хорошо.
Она вышла из университета, на набережной остановилась. «Ну что это за вот… Придётся ехать в общагу».
***
Света лежала на кровати лицом в подушку и беззвучно плакала. Дверь не была закрыта, Юлька постучала, вошла и теперь сидела у стола, неуверенно поглядывая по сторонам.
На столе лежало раскрытое письмо. Читать чужие письма, конечно, нехорошо, но ведь явно что-то случилось, и письмо так удобно лежит…
Юлька бросила взгляд, потом вчиталась. Пробежав нижнюю строчку, про себя присвистнула: «Оппачки! Ну что за не везёт девчонке. И братишка, наверное, любимый был…» Она тихонько потрогала Свету за плечо. Та обернулась и как будто даже не удивилась.
– Здравствуй. Никита погиб. Брат… Письмо вот пришло, – она смахнула рукой слёзы. – Коля не вернулся ещё?
– Они же вчера только уехали. Только через неделю, может, будут.
– Да?.. – Света качнула головой. – Будто бы сто лет… Хочешь чаю?
– Нет, пожалуй, – Юльке пришла в голову мысль. – Слушай, поехали у меня поживёшь, пока они не вернутся. А то я одна осталась…
– Да… как-то…
– Поехали, поехали. И до школы добираться от нас быстрее: метро рядом…
***
На следующий день стало ясно, что Свете действительно нездоровится. Она ничего не ела, ночью поднялась температура, под утро она вроде даже бредила, и когда Юлька утром взглянула на неё, то первым делом поинтересовалась, не вызвать ли скорую. Потом, немного рассудив, позвонила в лабораторию Миклухе.
Через пару часов он вошёл в прихожую, морозный и лохматый, повесил на крючок дублёнку, прошёл в комнату. Посмотрев на Свету, покачал головой. Юлька, тараторя, бегала вокруг, пока Миклуха не цыкнул на неё сердито.
– Игорь Иваныч, а что я Нику скажу, когда он её такую увидит? Я ж ему обещала, что всё будет нормально… – прохныкала она. Миклуха, вздохнув, произнёс:
– Юлия! Ну что ты несёшь? Ты что, бог? Всякое случается, при чём здесь ты-то? А тут уж моя забота, знаешь ли. Как говорит Ник, оставьте проблемы специалистам. Ты слушай его, он мудр порой.
Юлька, услышав из уст Миклухи такую длинную и, что было невероятно, связную речь, совершенно обалдела и после два дня беспрекословно исполняла роль мальчика на побегушках без единого своего фирменного прикола.
По прошествии времени она, делая страшные глаза, будет рассказывать Нику: