Часам к двум сквозь тучи стало проглядывать солнце, заметно потеплело. Ник почти бежал: два шага – вдох, два шага – выдох; пробиваясь сквозь кустарник, только наклонял голову, чтоб защитить глаза. Перебираясь через здоровенное поваленное дерево, он поскользнулся и упал, пребольно ударившись ногой. «Больно мне, больно», – стиснув зубы, простонал он и попытался встать. Что-то мешало. Ник освободился от рюкзака и увидел, что его почти насквозь проткнул острый обломанный сук. «Можно сказать, повезло», – пробормотал он, сдёрнул рюкзак с сучка и двинулся дальше.
«Неужели всё?» – Ник с отчаяньем поглядывал на часы, карабкаясь по заросшему орешником склону. Собственно, он не знал точно, во сколько сплавлялась группа, в которой был Никита, но предполагал, что часа в три-четыре. Первоначально он предполагал добраться до ущелья дня на два раньше, капитально осмотреться и подготовиться, но теперь времени не оставалось не только на подготовку, но и вообще на что бы то ни было.
Отчаяние всё больше овладевало Ником, и он уже кусал губы от досады, когда, выбравшись наверх, наткнулся на тропу, а ещё через некоторое время услышал шум реки. Через двадцать минут он уже привязывал к дереву верёвку, чтоб спуститься с обрыва к реке.
Когда он достал из рюкзака лодку, то схватился за голову: сучком прокололо лодку, да так подло, что воздух не держался ни в одной из двух секций.
«Весь мир идёт на меня войной! Ну что же это такое!»
В комплекте к лодке был тюбик клея и заплатки, но клей естественно, согласно закону подлости, застывал двенадцать часов. Делать было нечего; сначала Ник зашил разрывы обычной ниткой (фантастически полезная армейская привычка – всегда иметь где-нибудь за подкладкой пару иголок с белой и чёрной нитками), потом намазал заплатки клеем, прижал, потеряв ещё минут пятнадцать, достал из аптечки лейкопластырь, подкачал лодку и налепил ещё лейкопластыря поверх заплат.
Скептически оглядев содеянное, поморщился: «До первого удачного камня. Повезло ещё, что всего одна дыра внизу».
Ник предполагал, что находится в двух-пяти километрах выше ущелья, и решил плыть наудачу: если ребята ещё не стартовали, то шанс был. Что конкретно предпринять, он не знал, но надеялся, что по ходу дела что-нибудь да придумается.
Вода бешено ревела. Ник, припоминая свой прошлогодний сплав, поразился, насколько изменилась река всего за один день. Им снова овладело странное наваждение: прошёл год, а вот ведь этот день, наяву! И буквально вчера по этой же реке сплавлялся… он же. Только на год моложе. Ник, который ещё ни о чём не подозревает.
Он с трудом вырвался из оцепенения и посмотрел на летящую воду. По позвоночнику пробежал холодок. Время.
Ник надел сильно полегчавший рюкзак, взял вёсла. Вёсла были плохие: короткие и тяжёлые. Но выбирать не приходилось. Он бросил одно весло под ноги, взял в руки второе и оттолкнулся от берега. В одно мгновенье лодку вынесло на стрежень, и она помчалась среди каменистых берегов.
Этот участок был относительно спокойным, без ловушек и с редкими камнями. Направляя лодку, Ник успевал поглядывать по сторонам и внезапно увидел взлетевшую из-за горы зелёную ракету – сигнал к старту. Если это стартовал второй катамаран, то всё пропало.
Невыносимо: опоздать на пять минут, проделав такой путь. Задыхаясь от напряжения, Ник продолжал грести. «Успеть!» – одна мысль. Он даже как-то и не думал, что будет делать, если успеет.
Только рёв воды, брызги, пена, камень впереди – два гребка справа, один слева, быстрей, быстрей, поворот, гребок, ещё, ещё…
Первый водопад был простенький, и Ник пролетел его, не моргнув глазом – только ёкнуло в груди. Русло сузилось, и река принимала всё более свирепый вид.
Передняя часть его судёнышка вдруг обмякла и стала быстро погружаться: видимо, сорвало заплату. Ник попытался развернуть лодку целой секцией вперёд, но это оказалось непростой задачей в бушующем потоке. Его швыряло как щепку, и каждая секунда грозила переворотом или вылетом из лодки. Он не мог ни на секунду отвлечься, глянуть по сторонам или вперёд, поэтому оказался совсем не готов, когда повис над вторым водопадом.