– Я знаю только то, что мне сказали. Что это не похоже на случайность. – Мысленно он сидел с Кэт на веранде «Флорабамы», знаменитого пляжного бара на границе штатов Алабама и Флорида, в воздухе дул соленый ветер, а в ушах продолжали звенеть ее зловещие слова насчет ее будущего, слова, которые он воспринял как шутку. – У мамы была нелегкая жизнь, но она любила меня. – В голосе Райли послышалось оправдание, как будто Мак сказал что-то противоположное. – Она была хорошей мамой. Насколько могла. – На глазах выступили слезы, и она вытерла их. – Она любила меня.
Мак кивнул.
– Я в этом уверен. Мне очень жаль.
Слова казались безжизненными, пустыми, даже когда сорвались с его губ. Будучи педиатром, Мак привык выражать поддержку и сочувствие молодым людям. Утешать, любить и успокаивать своих детей было его второй натурой как родителя. Но в данный момент он чувствовал себя парализованным и совершенно бесполезным. Как будто у него закончились все привычные лекарства.
Райли наклонилась и расстегнула боковой карман спортивной сумки у себя в ногах. Когда она выпрямилась, в руках у нее был конверт. Она повертела его в руках и в итоге отдала Маку. На лицевой стороне синей шариковой ручкой было написано его имя вместе с почтовым адресом Южного колледжа и маркой за тридцать три цента. Почтового штампа не было. Конверт затвердел от времени и не был запечатан.
Райли пожала плечом.
– Можете прочитать, если хотите.
Его затопил ужас, пока он поддевал пальцем клапан и доставал единственный лист бумаги. Вместе с ним из конверта выскользнуло фото для бумажника. Один взгляд на фото, и глаза Мака затуманились. На нем была Кэт, во всей своей откровенной красоте, волосы заплетены в косу, перекинутую через голое плечо. Круглые розовые щеки, которые он так хорошо помнил. Нос, покрытый веснушками, которые он когда-то соединял пальцем.
Но горячие слезы подступили не из-за Кэт. На руках Кэт держала малышку в розовом платьице с рюшами. Девочке было не больше двух месяцев. У нее были большие ясные глаза, а голову покрывал светло-персиковый пушок, губки были сложены в идеальное маленькое сердечко. Сердечко Свонов. Эди так называла его после того, как Эйвери и Томас родились с такими же губками сердечком, какие были у новорожденного Мака.
Дрожащими пальцами он отодвинул фото, чтобы прочитать слова на бумаге.
«Дорогой Мак,
отправляю тебе это фото, хотя знаю, что это, наверное, станет шоком. Но не злись. По крайней мере пока не выслушаешь меня. Мне нужно кое-что объяснить и признаться…»
Глаза снова защипало, пока он дочитывал письмо до конца. Мак снова уставился на фото, перевернул его.
«Кэт и Райли. Июль 2001»
Он поднял письмо.
– Почему?.. Когда?..
– Я нашла его после маминой смерти. – Райли провела пальцем по нитке на шортах. – Складывала ее вещи. Не знаю, почему она так и не отправила его. Но теперь оно ваше.
– Райли, если бы я знал…
Как он поступил бы, если бы знал? Если бы Кэт отправила ему письмо? Или если бы он расспросил ее больше, когда она приезжала к нему?
«Как бы ты поступил, Мак?»
Райли пристально смотрела на него с вопросом в глазах.
«Сделал бы ты другой выбор?»
– Я…
Входная дверь Фитцджеральдов открылась, и в дверном проеме показался Фитц. Мак шмыгнул носом и убрал письмо с фото обратно в конверт.
– Ты уверена, что оно тебе не нужно?
– Зачем оно мне? Она не мне написала. Оно ваше. – Райли кивнула на Фитца за окном. – Полагаю, это он?
– Доктор Абрахам Фитцджеральд. – Мак положил конверт в центральную консоль и кивнул на Фитца, который тяжело спускался по ступенькам. – Он был моим руководителем во время интернатуры. Помог мне начать карьеру. Он что-то вроде… ну, он для меня отец больше, чем мой собственный.
Райли глубоко вдохнула, и вся бравада, вся наглость исчезли. Вместо этого она выглядела нервной и очень юной. Мак протянул к ней руку – робко, неуверенно, – но когда она застыла, убрал. Прочистил горло.
– У них с Синтией за домом есть жилой гараж. Они часто пускают туда людей, которым нужно где-то пожить.
Мак открыл водительскую дверь и встал, пока Фитц шел к машине. Мужчина притянул его к себе для объятий – он был таким же любвеобильным, как и большим – и похлопал по спине. Затем, склонив голову, заглянул в машину и увидел на пассажирском сиденье Райли.
– Здравствуйте, юная леди, – пророкотал его глубокий голос, как мягкий гром.
– Здравствуйте.
Мак отошел от машины на несколько шагов и повернулся к Фитцу.
– Ваш жилой гараж свободен?
– Ты же знаешь, что да. Последний жилец уехал как ужаленный. Бедняга, думаю, он не создан для медицины. В любом случае, что ты делаешь вне клиники? Взял выходной? – Фитц склонил голову набок, как будто в его голове крутились шестеренки. Он снова взглянул на Райли в машине, потом обратно на своего протеже. – Мак, что происходит?