Кёртиса обескуражила эта идея.
— Да, но каким образом? Я имею в виду, как он…
— Стоп, парни. Мы пошли по кругу. Уже поздно, — прервал его Стоун. — Давайте по домам. Хорошенько выспитесь. Утренний страж стоит двух вечерних[7] — этого никто не отменял.
Стоун впал в прострацию. Он мысленно вернулся к тому месту, на котором его прервали вымотавшиеся Кертис и Лисснер. Ему не давал покоя последний разговор с Кендриком. Какое-то расхождение, ничтожный логический пробел… Придется снова ехать к Лью. Причем, прямо сейчас.
Лью Холл махнул Стоуну, когда тот, спустя почти сутки после преступления, приехал к нему на станцию.
— Добрый вечер, сержант. Проблемы?
Стоун кивнул в знак приветствия, но насчет проблем уклонился от ответа.
— Я сейчас постараюсь сделать всё то же самое, что вчера делал Таунсенд, а вы, Холл, проследите, не упустил ли я чего-нибудь.
Стоун подошел к будке, вошел внутрь, закрыл дверь, изобразил разговаривающего по телефону, затем повесил трубку и вернулся к насосной.
— Ну как?
Лью приподнял козырек кепки и почесал лоб.
— Похоже на реконструкцию, мистер Стоун? Вы сделали всё то же самое, что и мертвый парень, кроме одной маленькой детали. Забыли упасть замертво. Не порядок!
— Если я буду мертвым, Лью, я никогда не раскрою преступление, — в таком же ироничном ключе парировал Стоун. — Теперь представьте меня телефонным мастером. Сразу же говорите, если я буду делать что-то не так.
Стоун во второй раз зашел в будку, закрыл дверь, снял трубку, поднес к уху, повесил обратно, наклонился, выпрямился, вышел на улицу, обошел будку, встал на колени, затем поднялся и медленно пошел в сторону островка с гибкими шлангами, вернулся на парковку, сел в машину, снова доехал до островка, вылез из машины и сделал вид, что проверяет колесо.
Лью, наблюдая за таинственными упражнениями Стоуна, едва сдерживал себя, чтобы не покатиться со смеху.
— Незабываемое представление, сержант, — сказал он подошедшему к нему Стоуну. — Еще раз скажу, я не всё видел, что делал этот мастер, но он сделал многое из того, что сейчас вы мне тут показали.
— Спасибо за внимание, будем надеяться, что вы не ошиблись, — Стоун крепко пожал мозолистую руку Холла.
— Не стоит благодарностей. Знаете, сержант, мы тут все хотим, чтобы вы распутали это дело.
— Двигаюсь в этом направлении, — сказал Стоун. С этими словами он завел двигатель и уехал.
Наутро первым в полицейском управлении появился Кёртис, за ним Стоун, а с приходом Лисснера вся компания была в сборе.
— Вижу, есть мысли, — улыбку Лисснера Стоун трактовал всегда однозначно.
— Ты бы поверил, если бы я сказал, что нашел отличное решение, посмотрев вечером телевизор? Иногда полезно переключать каналы. Вот и результат.
— Не тяни кота за хвост, братец Лисснер, — сгорал от нетерпения Кёртис.
— Мы говорили о Таунсенде и никак не могли взять в толк, как нож оказался в спине. Думаю, теперь это уже не проблема. Видели фильм «Ярость в небесах»? Ингрид Бергман и Роберт Монтгомери. Звезды. Их уже нет, но они живут в кино.
— Не помню, может быть… — буркнул Стоун. — Давай, Фред, ближе к делу.
— Так вот, в этом фильме один чокнутый миллионер покончил с собой. Бедняга возомнил, что ему наставили рога. Странная смерть, самая настоящая загадка, вдова, рыдающая у гроба и всё такое. Знаете, что он сделал? В дверном косяке заклинил нож, затем, пятясь назад, насадил себя, как бабочку, и упал замертво. Ага, нож в спине, все кричат: «Убийство!» — паясничал Лисснер, упиваясь собственной сообразительностью. — Аналогично поступает и Таунсенд. Он вставляет нож для колки льда в гнездо возврата монет, подбирает нужные угол и высоту так, чтобы узкое лезвие было направлено точно в сердце. Осталось организовать свидетелей мнимого убийства. Харакири сзади!
Кёртис ударил себя по коленке.
— Гореть мне в аду! Вот и всё. Самоубийство, замаскированное под убийство. Единственное решение. Дело можно закрывать, Рэй.
— Я так не думаю, — сказал Стоун, открывая личный праздник непослушания. — Таунсенд не мог покончить с собой, он был убит. У-бит. Очень умное убийство. Убийца рассказал вам сказочку на ночь о самоубийце, заставил вас поверить, что вы оба и сделали.
— Возвращаемся к началу, — вздохнул Лисснер.
— Я ничего не понимаю, — растерялся Кертис.
Стоун вздохнул. Молодые детективы, молоко на губах не обсохло. Неплохие ребята, но воображения не хватает.