— Матвей, срочно приезжай.
— Что случилось?
— Не по телефону. Позвони в дверь три раза. Жду.
Разумеется, Мотя бросил все служебные дела и примчался. Трижды нажал кнопку звонка, она на всякий случай переспросила: «Кто?» — и только потом открыла дверь. В комнате запах табачного дыма. Татьяна не курила, но в особо нервные моменты жизни употребляла. Мало того, употребляла и коньяк. Значит, было нервно.
Рассказала, что пошла в магазин за продуктами. Операция — это отлично, но жрать-то надо! На обратном пути прицепились трое. Вроде тех сатанистов липовых, только посерьезней. Дешевые подкаты, один вырвал сетку с картошкой, мол, поможет донести. Она попыталась отобрать, но гопники стали перебрасывать ее друг другу, словно мяч баскетбольный, гогоча и кривляясь. И неизвестно, чем бы все закончилось, кабы не возник словно из ниоткуда мужчина лет сорока в деловом костюме и с белой болонкой на поводке. Он перехватил брошенную сетку, после чего велел парням убираться подобру-поздорову на все три буквы. Те пытались быковать, полезли в драку, но нарвались на хорошо поставленные удары ногами и руками. Причем мужик особо не напрягался, делал все четко и умело, словно терминатор. Когда парни отвалили, предложил проводить до дома.
— Прямо Бэтмен. С собачкой, — мрачно прокомментировал Матвей, заподозривший дешевую постановку.
Так оно и оказалось. По пути к дому мужик обратился к ней по имени. Якобы, подписан на ее блог. Потом стал допытываться, не страшно ли ей выкладывать такие серьезные материалы. И зачем ей это надо. Татьяна отвечала общими фразами, мол, да, страшно, но память о брате важнее. А у дверей сменил тон и сказал примерно следующее: «Таня, вы молодая и красивая женщина, жить и радоваться. А на улице столько утырков. Хорошо, я оказался рядом, но в другой раз могу не успеть. Заканчивайте со своей правдой, она никому не нужна… Всего доброго». Ну или как-то так.
— Как выглядел? Опиши, — выслушав, попросил Бердяев.
Татьяна, как смогла, обрисовала. Но под такие приметы попадал каждый третий. Кроме, конечно, болонки с красным бантиком. Косплей какой-то. Наверно, тоже для понтов.
— Черт, даже если найдем, ничего не предъявить. Гулял с собачкой, вступился за девушку, дал дружеский совет. Но искать надо. Кто стоит за аферой в парке?
— Понятия не имею. Наверняка подставные.
— В любом случае, наша задумка сработала… Я посмотрю по камерам. Кто-то мог попасть в обзор. Или мужик с болонкой, или утырки.
— Матвей… Мне страшно… Может, не будем продолжать?
Она допила коньяк, налитый в чайную кружку. Вот так и приходит дядюшка алкоголизм.
— Но ты же хочешь найти Толю? Не бойся, это всего лишь дешевая угроза. Надо было морду ему расцарапать, а болонку разорвать, как грелка Тузика.
— А бывают дорогие угрозы?
— Да. Когда сразу мочат. Поэтому продолжим. Сегодня переедешь ко мне.
— Не могу, — Татьяна стыдливо опустила глаза.
Блин, ну вылитая Катька.
— Почему? Мы поместимся.
— У тебя кот. А у меня аллергия… Задыхаюсь. Серьезно. Я же говорила.
Да, точно. Только этого не хватало. Алкоголизм, а теперь еще и аллергия.
— Ладно… Тогда перееду я. Тебе нельзя одной. Завтра вместе в отдел. И никуда ни шагу без меня. Да?
Она сняла очки и плеснула еще «чайку».
— Матвей… А тебе это зачем?
Он понял, о чем она спросила. Не о служебном долге. Она не дура, с ментами пересекалась.
Что можно ответить на такой прямой вопрос? А ничего. Никаких лишних слов. Только дело…
И оно снова было сделано.
…Потом они, как принято в таких случаях, лежали под одеялом, и Матвей производил любовный разведопрос. Как всегда, тонкий и залегендированный.
— Почему ты одна? Красивая девушка, самостоятельная. Мужики должны табунами ходить.
— Мужики… Они и ходят. А потом выясняется, что это не мужики, а так — гендеры. Знаешь, мы без родителей жили, и до определенного возраста у меня в жизни был один мужчина — Толя. И я считала, что мне повезло. Он смелый, успешный, заботливый…
— И всех остальных ты сравниваешь с ним.
— В общем, да. И ни один из них пока сравнения не выдержал.
Очень хотелось спросить: «А я?»
Но не спросил. Потому что гораздо приятней, когда она все скажет сама.
— К тому же я пока не окончила курсов по мытью кастрюль.
— Женя, откуда я могла знать, что мы поедем к тебе?!
Эльвира посмотрела на Панфилова, как пять раз судимый смотрит на судью, надеясь на оправдательный приговор. Или хотя бы условный. Невинность и надежда.