— Не делай из меня идиота! — бушевал пойманный с поличным следователь. — Никакой пары у Ирины не отменяли! Я проверил! Ей кто-то позвонил в преподавательскую на городской телефон, и она сорвалась! И будь мы в гостинице, она примчалась бы и туда! Так кто ей звонил?!
Разбитый нос Панфилова налился багровой яростью. Если, конечно, такая метафора корректна.
— Я не знаю, — вяло оправдывалась «подсудимая», — я все время была с тобой. И потом — зачем мне это надо? Сам подумай!
Господь уберег Эльвиру от телесных повреждений, но не спас от морального унижения. «Шаболда рваная», «шалава», «проститутка» и просто «сука подзаборная» — все говорило о богатом словарном запасе университетского преподавателя русской литературы Ирины Вячеславовны Панфиловой. Никто со времен детского сада так не обзывал несчастную секретаршу. А теперь еще ей и не верят!
— Мне плевать! Ирина подает на развод!
— Да и пускай! Сама шаболда еще та!
— Не смей оскорблять ее! Ты яйца ее выеденного не стоишь! В смысле… Мизинца! Она не просто подает на развод! А на раздел имущества! Моего имущества! Моей квартиры, которая просто записана на нее! Моей машины! Я не собираюсь пилить ее! Машину! Поэтому завтра же подаю в суд ходатайство об изменении твоему Стасу меры пресечения! На домашний арест! А то и не на домашний! Основания найду!
— А это как вообще связано?! — обалдела и без того обалдевшая Эльвира.
— А ты подумай!
Секретарша подумала, но ничего, кроме коррупции, ей на ум не пришло.
— Деньги, что ли?
— Спятила?! — Панфилов обвел пальцем потолок кабинета, как бы намекая, что его прослушивают.
— Хорошо, Женя. Давай так… Я решаю проблему с твоей женой, а ты закрываешь дело Стаса.
— Не закрываешь, а прекращаешь! Сколько раз повторять?! Закрывают крышку гроба! И холодильник!
Обывательские словечки больно резали ухо дипломированного юриста.
— И как, интересно, ты решишь?
— Есть вариант.
Следователь немного успокоился.
— Ну если решишь… Там посмотрим.
Никаких вариантов у Эльвиры не имелось. Но сейчас главное — не дать этому упырю арестовать Стаса.
От Панфилова она сразу вернулась в родной отдел и по традиции решила посоветоваться с виновником всех своих бед.
Виновник сидел в кабинете не один, а с какой-то девицей в очках. Та за соседним столом работала на ноутбуке. Она не походила на сотрудницу или стажерку. Едва Эльвира вошла, Мотя вскочил и вытолкал секретаршу в коридор.
— Кто это? — с наглым подозрением поинтересовалась та.
— Сестра Китаева… Пишет объяснение. Что у тебя?
Эля поведала грустную историю неудачного харассмента вплоть до предложения Панфилову.
— И как ты собираешься их мирить?
— Пока не знаю… Но со мной разговаривать она не будет. Сука чокнутая… Шаболдой обозвала. И проституткой.
— То есть Панфил сказал, что ты массажистка?
— Да! Но она не поверила!
— Значит, надо сделать так, чтобы поверила. Другого выхода нет. Поехали.
Через пять минут «Солярис» затормозил у массажного салона «Кудесница», владелицей которого в налоговом реестре числилась Алла Телегина. Забавная ситуация. Решать проблемы одной любовницы с помощью другой, пока третья сидит в кабинете. Прямо комедия положений. Вернее, драма. Драма положений.
Матвей велел Эльке ждать в машине. Алла оказалась на месте. Оперативная легенда была не то чтобы очень оригинальной, но должна прокатить. Телегина, в конце концов, не прокурор. Так и так, одну девушку надо внедрить в салон, где она познакомится с нужным человеком. Но аккуратно. Чтобы никто ничего…
Позвал Эльвиру, представил Алле.
— Короче. Будет проверка. Сегодня или завтра сюда придет женщина. Ирина Вячеславовна. Или позвонит. Придет вместе с Элей. Ты должна подтвердить, что Эля работает у вас, она дипломированный массажист, вправляет спины и все такое. Сделай какую-нибудь ксиву — сертификат или диплом… А лучше договор. Мы будем очень благодарны.
— Хорошо, попробую…
Перед их уходом Алла притормозила Мотю, попросив Эльвиру подождать его на улице.
— А кто она?
— Эльвира? Доверенное лицо. Агентура. Долго объяснять.
— Ты спишь с ней?
— С чего ты взяла?
— Просто… Мне так показалось… Извини, а я тоже агентура?
Мотя развел руками и произнес любимое слово майора Хрома. Потом приобнял Аллу и по-отечески поцеловал в лоб.
— Ну что ты говоришь? Таких, как ты, больше нет.