— Ира! Ирочка! Погоди! Это… Случайно вышло… А у меня спина!
Не заметив Эльвиры, выскочил на улицу.
— А он-то тут откуда? — спросила у Аллы совершенно охреневшая секретарша.
— Так… Клиент. Постоянный… Что-то не так?
— Что-то не так?
Нет, блин, все отлично. Было бы не так, если б под столом стояла корзина с розами. Но не корзина там стояла и не тортик из французского ресторана. А некий набор из бежевых брусочков, обмотанный изолентой. От брусочков тянулись проводочки к большой красной кнопочке, прикрученной к табуретке. И тут же газовый баллон. Даже человек, никогда не смотревший боевиков, интуитивно понял бы, что это не конструктор «Лего».
— Надеюсь, не надо объяснять, что за штучка?
— Не надо, — едва выдавил из себя Матвей мгновенно севшим голосом.
— Тогда к делу. Задание простое. Видишь кнопку? Или ты нажимаешь ее и доказываешь миру, что ты настоящий герой, либо не нажимаешь. Но тогда взорвутся дети из интерната. На раздумья тридцать секунд. Время пошло. Удачи, герой. И помни, у нас прямой стрим. На тебя смотрят очень много людей. Не подведи их.
Затикал таймер.
Это не было сном. После случая с гранатой Матвей не сомневался, что Миронов выполнит угрозу.
Чертов принцип домино. И любой косяк не остается безнаказанным.
— Я не сажал тебя! — заорал попавший в смертельную ловушку храбрый парень Бердяев. — Клянусь! Это наше дело, при чем здесь дети?! Монте-Кристо хренов!
Тик-так, тик-так…
Матвей толкнул оконную раму, сорвал шпингалеты. Татьяна с Нестеровым стояли метрах в десяти от дома.
— Уходите! Уходите! Быстрее! За машину!
Компаньоны испуганно переглянулись и выполнили команду.
Тик-так, тик-так…
Нет. Он блефует… Он же не отмороженный — взрывать детей!
А кто знает, что там на зоне было? В кого его превратили?
Да, да, это просто проверка на вшивость. Унизить, превратить в говно. Конечно! Ему же надо именно это.
Но та граната была настоящей… И Миронов служил в саперных войсках. Дело знает.
Я не хочу! Так нельзя!
А как?
Бердяев, там дети… ты не сможешь с этим жить… Они ж тебе сниться будут! Ты не айфон, перепрошить себя не сможешь!
А в гробу уже ничего не приснится…
Я хочу жить! Говорят, перед смертью человек видит всю свою жизнь. Вранье. Он просто ничего не соображает. Только инстинкты. Если ты, конечно, не добровольный герой. И не под наркотой.
Но ты же герой! Идеальный!..
Почти.
Тик-так, тик-так… Три секунды, две…
Матвей зарычал и саданул кулаком по табуретке рядом с кнопкой.
И почти в ту же секунду вздрогнула земля и со стороны интерната раздался ужасный грохот. Это был не блеф. И не сон.
Матвей Александрович Бердяев, чье мужество ни у кого не вызывало сомнения, зажмурился, сжал кулаки и в исступлении заорал…
Часть вторая
Глава первая
— Матвей! Матвей!
Он не слышал ни голоса, ни шагов. Наушники. «Рамштайн». Уголовное право гораздо лучше воспринималось под металл. «Административка» под попсу, а криминалистика почему-то под джаз. И никто не отвлекает от чтения конспектов. А читать приходится — пора зачетов.
Катя подошла к нему, дотронулась до плеча. Он вздрогнул, поднял голову, сорвал наушники. На ее лице все признаки панической атаки. Плюс легкий выхлоп энергетика.
— Ой… Привет.
— У меня проблема, — Катя плюхнулась на лавочку рядом с ним, — пипец…
«Пипцом», слава богу, оказалась не беременность, а препод по уголовному процессу. Доцент. Роман Романович Романов, или «Рома в кубе», как называли его студенты. Человек в свои сорок пять живший с мамой и, по всей видимости, обделенный женским вниманием и сексуальными заботами. То ли в силу занудного характера, то ли из-за непрезентабельной внешности, доставшейся не от природы, а приобретенной от образа жизни.
В итоге, как это часто бывает, для унятия плоти стал Роман Романович цинично пользоваться служебным положением, предлагая не очень прилежным студенткам прилечь у него дома. Взамен обещая закрыть глаза на изъяны в ответах на зачете или экзамене. Иначе — двойка, пересдача, снова двойка и на выход. А найти изъян в таком предмете, как уголовный процесс, сам демон велел. Два юриста — три мнения.
Дошла очередь и до Екатерины. Еще досадней, что училась она добросовестно, лекции не прогуливала и предмет знала. Но не повезло с фигурой и лицом. В смысле — наоборот. Повезло. Не только Матвей по ней сох, а полкурса. Тот же Леня, нескладный приятель-одногруппник. Катька же пока отдавала предпочтение Моте. Не то чтобы «Матвей, я ваша навеки», но на лекциях сидела рядом с ним, на дискотеку — с ним, на пляж — с ним. Фотки в соцсетях тоже. При том что Матвей особых усилий для соблазнения не прикладывал. Просто, не надеясь на успех, пригласил понравившуюся студентку в киношку. А та возьми и согласись. А с другой стороны, чем Мотя не вариант? Красивый, остроумный, креативный. Грех не влюбиться. Если, конечно, она влюбилась. До совсем уж романтических отношений в постельном режиме дело пока не доходило. Катя не дура, понимала: студенческие романы — штука ненадежная. Гормоны бьют по разуму. Так что пусть пока будет затяжной букетно-конфетный период, а там поглядим.