— Я… Искуплю… Я докажу.
— Я сказал — сидеть и не высовываться! Мироновым теперь другие займутся. Знаешь, что такое стратегия? Это чувствовать момент, когда воевать, а когда заткнуться. Вот и заткнись. И жвачку купи…
В тот же день пресс-служба УВД на официальном сайте ведомства разместила сообщение, что оперуполномоченный криминальной полиции капитан полиции Бердяев М. А. проводил комбинацию по задержанию опасного преступника и действовал по ранее утвержденному плану. Он знал, что никакого взрыва не будет, и умышленно отвлекал внимание преступника, затягивая время. К сожалению, по объективным причинам задержать последнего не представилось возможным. Розыск продолжается.
Комментарии были отключены.
Еще одним человеком, переживавшим не менее тяжелую драму, чем Бердяев, оказался несчастный следователь СК Евгений Андреевич Панфилов, пойманный с поличным любимой женой в массажном салоне. Да еще в состоянии, когда организмом управляют исключительно рефлексы. Как опытный следователь, он понимал, что это не совпадение. Не бывает таких совпадений, кроме как в дурном кино. Дедуктивный анализ фактов указывал на подлую подставу. Да, он иногда посещал «Кудесницу». С хорошей скидкой. Никто из сослуживцев про это не знал. Но если поставить задачу накопать на человека, можно легко выяснить. Все сейчас прозрачно. Элька, сучка, могла — не в детском садике работает. А дальше заманила Ирку в нужный момент. Цель? Да чтоб посговорчивее был. Это, мол, только начало. Но не знает она Панфилова. С Иркой он помирится, в конце концов, она тоже не святая. Да и куда денется? К старушке-маме вернется? Ага, уже бежит.
А с Элькой-подставщицей теперь разговор жесткий. Никаких компромиссов. И уедет ее Стасик в Магадан на максимальное количество лет, указанных в статье жестокого кодекса. Уж он постарается.
Сейчас Стас сидел перед ним. Вместе с заботливым адвокатом Сулеймановым.
— Я вынужден ходатайствовать перед судом об изменении меры пресечения. На домашний арест. А может, и не на домашний, — мрачно объявил следователь о намерениях.
— Но почему? — задал вопрос защитник. — Станислав Сергеевич ничего не нарушал, является по первому вызову, без разрешения не уезжает и следствию не мешает. Какие основания?
Не любил Панфилов подобные вопросы. И адвокатов не любил, хотя предполагал, что после завершения службы именно в адвокаты и пойдет.
— Попытка скрыться от следствия.
Стас испуганно посмотрел на защитника. Бежать он точно не планировал.
— И в чем это выражается? — не унимался Сулейманов.
— Он подал документы на оформление загранпаспорта.
— Да у меня просто старый закончился! — тут же пояснил Стас.
— А зачем вам новый? Куда вы собрались? Подрастерялся подследственный.
— Да я так… Чтобы был… Разве нельзя?
— Это у судьи спросите. Если вам слово дадут. Готовьте ногу для браслета.
Панфилов не блефовал. Месть будет страшна. Ибо ничего нет сильнее закона. Кроме личных связей.
Вернувшись из Управления, Матвей заперся в кабинете. С добрыми коллегами почти не общался. Да и те особо не комментировали случившееся с ним. То ли примеряли ситуацию на себя, то ли по-тихому злорадствовали. По крайней мере, никто не кричал: «Ну ты и гад!», — но и обычных разговоров за жизнь не заводили. Гуляев, перебравшийся вслед за ним в новый кабинет, как-то занервничал, узнав из-за чего сыр-бор. Неудивительно: к посадке Миронова он имел непосредственное отношение и неизвестно, успокоится ли тот.
Майора Хрома в тонкости дела Матвей не посвящал. Рассказал, что вышел на след Миронова, но попал в ловушку. Майор по обыкновению обошелся одним словом, но из подтекста становилось понятно, что Мотя — мудак. Не доложил и не взял людей. А потом подтвердил, что его внучка отдыхает в Перемякино.
Ничего не хотелось делать. Казалось, позвонит сейчас старший оперуполномоченный кому-нибудь, чтобы вызвать по материалу, а в ответ услышит: «Чтоб ты сдох, детоубийца!» Поэтому и не звонил, и не вызывал. Листал, не читая, накопившиеся материалы по кругу, словно робот. Звонили репортеры, просили комментарий. Матвей сразу сбрасывал. Какие тут комментарии? После обеда, на который Мотя не ходил, прискакала Эльвира. Заныла, что Стасу нацепят браслет, и, естественно, обвинила во всем любовника.
— Откуда я мог знать, что этот боров в рабочее время потащится к проститу… В «Кудесницу»? — вяло оправдывался тот, узнав о случившемся. — Чистая накладка.
— Нам-то что делать? У Стаса турнир на носу, а какой с браслетом турнир?