— Значит, они знали, где брать, — сделал логический вывод Мотя.
— Получается — да.
— И значит, бывали здесь раньше. Под видом клиентов.
— Да, наверно.
— И третье — они идиоты. Потому что засветились на камеру. У вас же есть внутренняя камера?
Алла согласно кивнула головой, при этом уверенно и четко произнеся: «Нет». Матвей все понял, сделал знак, и оба вышли из салона на улицу. Алла конспиративно зашептала, прильнув как можно плотнее к его груди:
— Моть, только между нами. Да, мы пишем. Люди сюда иногда заходят непростые. Вроде вашего Панфилова. Это ФСБ велело.
— Скажи еще ГРУ… Алла, кому вы нужны? Просто хотите снять компру, в жизни пригодится. И где можно посмотреть уникальные записи?
— У Витьки. На съемном диске. Если зайдешь, можем вместе посмотреть.
И она прижалась еще плотнее. Но Мотя был не просто героем. Он был героем в развитии. Что имело место вчера, не имеет сегодня.
— Видишь ли, Алла… В последнее время я много думал, анализировал, переосмысливал. И пришел к выводу, что главное в жизни — семейные ценности. И не стоит их разрушать из-за какого-то гоп-стопа. Просто скопируй на флешку и принеси.
Алла резко отпрянула, трактовав сказанное по-своему.
— Я так и знала, что ты с ней спишь!
— Успокойся, у меня бессонница… Жанна в себя пришла? Надо приметы записать.
Алла вернулась в пропахший валерианкой салон, Матвей остался на улице, вспомнив, что где-то забыл свой рабочий блокнот. Позвонил Татьяне, та подтвердила, что тот на тумбочке.
— Я заскочу днем, заберу. А то без него как без рук. Целую.
Та, кого подразумевала Алла, решила не тянуть время и приступить к спасению мужа ровно в десять утра, когда двери государевых силовых учреждений распахивались для трудового люда. Надела максимально деловой костюм — пиджак и юбку сильно ниже колен. И почти никакой косметики.
Панфилов, прикидывавший, как максимально выгодно поделить семейное имущество, если дело дойдет до раздела, встретил ее, словно предприниматель налоговую проверку. Эльвира озадачила, начав переговоры весьма неожиданным образом.
— Женя, а ты кино любишь?
Евгений Андреевич никогда не отвечал прямо на таившие угрозу вопросы.
— Ну допустим.
— А такой фильм видел? — Эльвира показала приложение «калькулятор» на экране смартфона с набранным пятизначным числом.
Панфилов тут же врубился, о чем речь. Опыт.
— Чье производство? Европа или Голливуд?
— Европа.
— Да! Конечно! Вспомнил! Смотрел! Про любовь! Секретарши и спортсмена! Фильм неплохой, но на бюджете явно сэкономили. Поэтому и финал какой-то слитый. Раза бы в два побольше — и хоть «Оскара» давай! Или «Пальмовую ветку».
Гад… В два раза! Сволочь, прыщ недодавленный. Стас, правда, сказал, что деньги достал, но все равно обидно.
— В два?!
— Не меньше. Звезд пригласить, спецэффектов добавить. И бюджет бы отбился!
Со стороны могло показаться, что беседуют продюсеры.
— Точно бы отбился?
— Не сомневаюсь. Примеров масса.
— Ну хорошо, — Эльвира помнила, что нельзя отдавать всю сумму сразу, — а как насчет двухсерийных фильмов?
Следователь намек понял.
— Не-не-не! Только односерийные! Помню, случай в юности был. Одну серию посмотрел, а вторая только через год вышла. Я аж извелся весь, пока ждал.
— А где ты обычно смотришь? Здесь или дома?
— На природе люблю. На планшете. Например, в парке Гагарина. У пруда. Тишина, никто не мешает. На днях, кстати, собирался. Может, даже сегодня.
— Хорошо. Я подберу фильм и позвоню.
В дверях кабинета Эльвира столкнулась с наемником-сержантом, охранявшим здание Следственного комитета. Тот сопровождал пришедшую к Панфилову посетительницу, некую Китаеву Татьяну Борисовну.
— Конечно, пусть заходит.
Татьяна зашла, поздоровалась, присела. Легкое волнение, как у человека, попавшего под персональные американские санкции.
— Слушаю, Татьяна Борисовна.
— Евгений Андреевич, вы уже закрыли дело?
— Правильно говорить «прекратили», — мягко поправил следователь. — Нет еще. Жду кое-какие экспертизы.
— То есть оно у вас?
— Разумеется. А что?
— Не могли бы дать посмотреть записку Трефилова? Ту, что нашли у брата.
— Конечно. А зачем?
Татьяна сняла очки. Волнение.