— Я потом объясню. Мне просто надо посмотреть.
— Ну хорошо.
Панфилов достал из сейфа дело, смахнул с него крошки от бутера, полистал, нашел записку и протянул Татьяне. Та изучала ее буквально пару секунд.
— Извините. Спасибо. Я ошиблась.
Сказано было тоном невиновного, услышавшего смертный приговор.
— И еще… Мотя… Матвей Александрович опечатал дверь Толиной квартиры. А я там видео писала, сорвала пломбу… Это ничего?
Панфилов оттопырил губу.
— Опечатал? Зачем?
— Якобы таков порядок. Вы попросили.
— Ерунда, ни о чем таком я его не просил. Осмотр уже был, делайте там, что хотите.
— Спасибо, до свидания.
Глава четвертая
Поэт-любитель Илья Викторович Алмазов подумал немного, зачеркнул слово «просыхают» и заменил на «высыхают». Иначе как-то двусмысленно. «Сдуло» изменил на «продуло». Так жалостливей. Он писал от руки, по старинке, в школьной тетрадке. Считал, что между бумагой и человеком не должно быть электрических посредников, оно как-то душевней. А лучше всего гусиное перо.
Зло швырнул авторучку на стол. Да, не Пушкин. С другой стороны, это и не должен быть Пушкин. Стихи положат на музыку, ее запишет Стас Васильев, попсовик, обожаемый электоратом, особенно женским. А закон попсы — чем проще, тем лучше. Песня пойдет в эфир аккурат перед днем выборов.
Но даже в попсе нельзя халтурить. А тут дичь какая-то. «Час — сейчас», «сентября — меня». Конечно, можно нанять профессионального поэта, но… Есть вещи, которые нельзя доверять никому.
Стихи на реальной основе. Ничто человеческое не чуждо даже кандидатам в губернаторы. В том числе и такое прекрасное чувство, как злорадство. У его московского куратора Прохора Ивановича Архипова имелась в Новоордынске тайная зазноба-любовница с редкостным именем Снежана и редкостной внешностью. Первая красавица в регионе. Прикупил ей Прохор Иванович гнездышко и, приезжая время от времени на родную землю, захаживал в гости. Ну, чтоб не по гостиницам, как обсосам, прятаться. Годы уже не те, да и семейное положение обязывает. Конечно, одаривал любовницу подарками. То машину, то камешки, то колье от якобы самой Елизаветы-царицы. Чтоб не искала Снежаночка спонсоров на стороне, а была верна только ему одному. Разве можно устоять перед такой грудасто-жопастой? Ревнивый Прохор Иванович человек, ох какой ревнивый. И обидчивый. От его обид многие пострадали. Кто в тюрьме гнилой, а кто и в земле сырой.
Не устоял перед чаровницей и Илья Викторович, был грех. Но двигала им не столько похоть и, упаси господи, любовь. А то самое высокое чувство злорадства. Шеф имеет меня, а я имею любовницу шефа. Это очень заводит и поднимает престиж в собственных глазах. Снежане тоже удобно. Сразу два спонсора. А может, и больше. Каждого она заверяет, что для него — единственная.
Само собой, соблюдал Алмазов настоящую шпионскую конспирацию. Со Снежаной встречался на специально снятой квартире, созванивался с левого телефона, зарегистрированного на сеть быстрого питания. Единственный, кто знал о тайной связи, — Сережа Зверь, но он человек надежный. Кандидат состоял в официальном разводе и опасался, конечно, не семейных разборок. А гнева покровителя.
Вчера красотка опоздала на целый час, разорвав плотный график любовника. Позвонила сама, сказала, что нужно срочно встретиться, у нее серьезная проблема. Алмазов все бросил и примчался. И целый час торчал на тайной квартире, глядя на дождь, вместо того чтобы встречаться с избирателями и заниматься благотворительностью.
Содержанка двух господ не извинялась, потому что женщина. Заламывая тонкие руки, поведала, как накануне вечером, управляя той самой тачкой, что подарил Прохор Иванович, сшибла на переходе мужика. Трезвого. Не насмерть. Виновата сама, тут вариантов нет. Предъявила фото на смартфоне — сидящего на газоне перца с залитым кровью лицом. Тот оказался человеком вменяемым, предложил договориться на месте без ГИБДД. Двадцать тысяч долларов. Завтра. Иначе видео с регистратора проезжавшей мимо машины улетит в Сеть.