Он протянул клешню и схватил Матвея за плечо.
Этого хватило. Мотя отработанным движением-ударом накинул одно кольцо на запястье гада, дернул, подтянул к перилам лестницы, второе защелкнул на балясине.
— Спокойно! Полиция!
И крикнул в зал несуществующему напарнику.
— Серега, сюда!
Девицы предсказуемо завизжали, второй кавалер предсказуемо бросился к выходу. Как много в этом мире предсказуемого и банального. Вот если б он петь начал — хоть какое-то разнообразие.
Матвей так же предсказуемо бросился вдогонку, оставив первого под присмотром браслетов. Хотя мог бы и остаться. Но именно второй засветился в «Кудеснице». Он для истории наиболее ценен.
И снова погоня! Но снова в жанре комедии. А чего еще ждать от двух подвыпивших артистов? Ноги не всегда попадают в нужное место, а взгляд сильно расфокусирован. Про дыхание и вообще говорить смешно. Оно давно осталось на школьных уроках физкультуры.
Мотивация разная. У одного страх, у второго — совесть. И душевное состояние. Нет лучшего способа загасить душевную рану, чем тяжкий труд на благо трудового народа. Говорят, прекрасно отвлекает. Как говорил классик, даже в отчаянии надо работать.
В принципе, в самом процессе ничего интересного. Тык-дым, тык-дым, прыг-скок. Под колеса машины, поезда, электросамоката или скейта не бросались. Скучно бежали, без выпендрежа.
Привела обоих кривая дорожка во двор безымянного офиса, а не на заброшенный завод, как требует жанр. И не в крысиную подворотню. Но киношная подстава была в том, что двор огорожен высоким забором. Перепрыгнул злодей через шлагбаум и попал в ловушку. Куда дальше? Двери закрыты, а вокруг металл. Рванул офисную дверь — на запоре. А тут и второй участник забега подоспел. Прыгать не стал, просто подлез под шлагбаум. Выпрямиться не смог, здоровья не хватило. Отплевался, отдышался…
— Всё, тетерев… Отлетался.
«А где твой черный пистолет?»
Тетерев вытащил перо. Не мачете, но серьезная такая выкидуха. Ловко крутанул в ладони. Умеет.
— Давай, мент… Покажи класс.
Так, шутки в сторону. Любовные муки и подавно. Не время сейчас для них.
— Бро… Не дури. Все равно поймаем… Это не кино. Сдашься сам — на суде зачтется. Тьфу…
— Не бро ты мне. Другим сказки рассказывай. Отвали! Мне терять нечего! Что, зассал?
И начертал лезвием в воздухе китайские иероглифы, обозначающие «Свобода или смерть».
Ну что, Бердяев? Давай, доказывай, что ты не дерьмо. Без свидетелей. Самому себе доказывай. Это не с Трефиловым фейковым.
А противник наступает. Отдышался гад, пришел в себя. А алкоголь зовет на подвиг. Но и мента тоже зовет… Так бы еще мент подумал.
Что там в учебниках по рукопашке? Глава третья. Защита от удара ножом. Поймать руку противника, нанести расслабляющий удар и провести прием. Супер! Как, оказывается, просто.
Противник засадил в район шеи. Мотя по инерции нагнулся, нырнув под руку. Да не учел, что перед ним не лошок, а боец, специально обученный. Ложным был замах. Прошел нож стороной, развернулся и со всей дури врезался согнувшемуся оперу снизу под углом сорок пять градусов между ребер прямо в сердце. Жуткий хруст раздираемой плоти слился с довольным криком: «Н-на!!!»
Матвей не удивился, что не почувствовал боли. Доказанный факт: стресс — лучший анестезиолог. Иногда совсем глушит. Солдату во время боя полголовы сносит, а он продолжает бежать да еще «ура» кричит. Так и тут. Лишь тупой толчок.
Устоял на ногах, выпрямился. Нож выскользнул из рук гада, остался торчать из раны.
И увидел гад жуткое зрелище. Ухватился мент правой рукой за рукоять ножа, вырвал его из сердца и отшвырнул в сторону. А затем мрачно улыбнулся и прохрипел, словно Терминатор:
— Я те, сука, не картонка.
И прыгнул прямо под ноги. Ошалел налетчик от подобной развязки, полетел спиной вниз, даже не успев подставить руки. А мент уселся сверху и, не дав опомниться, принялся яростно молотить кулаками по роже, приговаривая:
— Не картонка я! Понял?! И никогда не был! И всем передай, сука!
И бил до тех пор, пока пленный не прекратил прикрываться от ударов и не затих.
Матвей опомнился, отдышался… Поднялся, сунул разбитую до крови руку за пазуху и достал из внутреннего кармана пиджака пробитую ножом банку кошачьего паштета. Лезвие попало ровно в ее середину, пробило насквозь и застряло в удостоверении.
Домино, домино… Не пойди Матвей искать кота или отдай его в добрые руки, не купил бы паштет. А кота искать пошел, потому что с Китаевым накосячил. Судьба.
Наручники остались в клубе. Он вытащил ремень, перевернул тело на живот и на всякий случай связал руки, хотя гад только еле слышно постанывал. Полный нокаут. Обыскал, выбросив содержимое карманов на асфальт.