— А что произойдет, когда безработным понадобится еще кое-что кроме пищи? — спросил Виккерс. — Когда их семьи окажутся в лохмотьях и возникнет нужда в новой одежде? Когда их выбросят на улицу?
— Думаю, что могу ответить на ваш вопрос. Появится еще одно филантропическое общество, которое даст им одежду и кров. Уже продаются дома по пятьсот долларов за комнату, и это чисто символическая цена. Почему бы не давать их даром? И почему бы не продавать одежду за десятую или двадцатую часть стоимости? Костюм за пять долларов, платье за пятьдесят центов…
— А вы не пробовали прогнозировать, какую следующую новинку они готовят?
— Мы пытались это сделать. Мы были уверены в скором появлении автомобиля. Как видите, так оно и случилось. Думали мы и о домах. Теперь очередь за одеждой.
— Пища, одежда, жилье, средства передвижения — четыре основные потребности человека.
— Кроме того, они располагают горючим и источником энергии, — добавил Крофорд. — Когда достаточное количество людей поселится в новых домах, снабженных солнечной энергией, придется распрощаться с обычными отраслями энергетической промышленности.
— Но кто же эти деятели? — спросил Виккерс. — Вы говорите, что не знаете их. Но есть ли хоть какое-то предположение?
— Ни малейшего. У нас имеются списки персонала и членов их административных советов. Но мы не можем найти этих людей.
— Может быть, это русские?
Крофорд отрицательно покачал головой:
— Нет, они тоже обеспокоены, хотя у них пока ничего подобного не наблюдается.
В первый раз Крофорд шевельнулся. Он снял руки с живота, схватился за ручки своего массивного кресла и встал.
— Кажется, вы не поняли, какая роль во всем этом отводится вам? — спросил он.
— Не понял.
— Мы не можем сразу, без какой-либо подготовки, заявить: «Люди! Перед вами союз мировых промышленных держав, борющихся за сохранение вашего образа жизни». Мы не можем сказать им о сложившейся ситуации. Нам рассмеются в лицо. Нельзя просто так объяснить людям, что вечный автомобиль и дом по пятьсот долларов за комнату обернутся для них катастрофой. Мы не можем этого сказать, но им необходимо это узнать. Мы хотим, чтобы вы написали об этом книгу.
— Не вижу… — начал Виккерс.
Но Крофорд прервал его на полуслове:
— Вы напишите так, словно сами обо всем узнали. Вы намекнете на хорошо информированные источники, не называя их. Мы предоставим вам материалы, но все должно исходить от вас.
Виккерс медленно поднялся и протянул руку за шляпой.
— Спасибо, что вы подумали обо мне, — сказал он, — но меня не интересует ваше предложение.
Глава 7
Энн Картер сказала Виккерсу:
— В один прекрасный день, Джей, я так рассвирепею, что разобью тебе голову. И тогда, может, узнаю, чем она набита.
— Мне нужно написать книгу, чем я и занят в настоящий момент. Ты имеешь что-нибудь против?
— Твоя книга может подождать. Ее ты всегда сможешь закончить. А вот эту, о которой шла речь, — нет.
— Давай-давай. Скажи, что я швырнул на ветер миллион долларов, ты ведь именно так считаешь?
— Ты мог содрать с них кругленькую сумму и заключить с издателем такой договор, что пальчики оближешь.
— И отложить в сторону свое самое великое произведение, — сказал Виккерс. — Остыть и, вернувшись к книге снова, понять, что душа к ней уже не лежит.
— Любая книга, которую ты пишешь, — то самое великое произведение. Джей Виккерс — ты жалкая тень писателя. Согласна, ты неплохо пишешь и твои чертовы книги хорошо расходятся, хотя иногда мне непонятно почему. Если бы ты не зарабатывал этим деньги, ты бы и строчки не написал. Скажи мне откровенно, зачем ты пишешь?
— Ты ответила сама. Ради денег. Раз ты так считаешь, значит, так оно и есть.
— Ну ладно, я — лицо заинтересованное.
— Боже мой, мы ругаемся так, будто давно женаты.
— Кстати, то, что ты никогда не был женат, доказывает, какой ты эгоист. Бьюсь об заклад, ты никогда и не думал о женитьбе.
— Думал однажды, — вздохнул Виккерс, — но это было очень давно.
— Ну-ну, урони голову на руки и порыдай. Уверена, это будет впечатляющее зрелище. Вот почему в твоих романах такие душераздирающие любовные сцены.
— Энн, во хмелю на тебя накатывает злость.
— Приходится пить, ты сам меня толкаешь на это. Как ты сказал: «Спасибо, что вы подумали обо мне, но меня не интересует ваше предложение».
— У меня было предчувствие, что тут дело нечисто, — упорствовал Виккерс.
— Ты весь в этом, — сказала Энн.
Она выпила вина.