Виккерс покачал головой.
— Давайте бросим эту игру, Крофорд. Попробуем поговорить начистоту. Кажется, вы уверены, что я знаю больше, чем есть на самом деле. По-видимому, я должен был сделать вид, что так оно и есть — немного схитрить и заставить вас поверить в то, что я знаю все, о чем следует знать. Мы бы слегка пофехтовали. Вы бы открыли свои карты. Но у меня не лежит сердце к такой игре.
— Мне известно, что вы пока еще мало знаете. Поэтому-то я и хотел встретиться с вами как можно скорее. Мне кажется, вы еще не стали полным мутантом, вы — куколка в теле обыкновенного человека. Кое-что в вас пока от простого человека. Но вы все ближе и ближе подходите к полной мутации — сегодня вы больше мутант, чем вчера, а завтра вы станете им больше, чем сегодня. Но сегодня, в этой комнате, мы с вами можем разговаривать как человек с человеком.
— Мы всегда сможем так разговаривать.
— Нет, не всегда, — возразил Крофорд, — Если бы вы стали полным мутантом, я бы почувствовал в вас перемену. А в неравном положении какие переговоры? Я сомневался бы в справедливости своей логики. А вы смотрели бы на меня со снисхождением.
— Как раз перед вашим приходом, — сказал Виккерс, — я убеждал себя, что все это — игра воображения…
— Нет, это не игра воображения, Виккерс. У вас был волчок, помните?
— Волчка уже нет.
— Он есть.
— Он у вас?
— Нет, — ответил Крофорд, — Я не брал его. Я не знаю, где он, но он должен быть где-то в этой комнате. Я пришел раньше вас и сломал замок. Совершенно случайно, он был очень слабым.
— Неплохо, — обронил Виккерс, — весьма милая выходка.
— Согласен. Но когда дверь открылась, я позволил себе еще кое-что. Войдя в комнату и увидев волчок, я был весьма удивлен, я…
— Продолжайте, — сказал Виккерс.
— Дело в том, Виккерс, что, когда я был ребенком, у меня был очень похожий волчок. Это было так давно. Я не видел волчков уже много лет, я взял его и запустил. Просто так. Хотя причина все же была. Мне захотелось вспомнить забытые мгновения детства. А волчок…
Он остановился и посмотрел на Виккерса, словно пытаясь разглядеть улыбку на его лице. Когда он заговорил снова, его голос звучал увереннее:
— Волчок исчез.
Виккерс промолчал.
— Что это было? — спросил Крофорд. — Что это был за волчок?
— Не знаю. Вы видели, как он исчез?
— Нет. Мне послышался шум в коридоре. Я выглянул. Когда я обернулся, его уже не было.
— Он не должен был исчезнуть, — сказал Виккерс. — Во всяком случае, пока вы не смотрели на него.
— Этот волчок имеет какой-то смысл? — настаивал Крофорд. — Вы покрасили его. Краска была еще сырой, а баночки стояли на столе. Вы не случайно делали все это. Виккерс, что это за волчок?
— Он служит для путешествия в сказочную страну, — ответил Виккерс.
— Вы говорите загадками.
Виккерс покачал головой:
— Я посетил ее однажды, когда был ребенком.
— Десять дней назад я бы сказал, что мы оба сошли с ума, вы — говоря это, а я — слушая вас. Сейчас я так уже не скажу.
— И все же мы, наверно, сошли с ума и превратились в пару идиотов.
— Мы не идиоты и не сумасшедшие, — сказал Крофорд. — Мы — два человека, которые с каждым часом становятся все более и более отличными друг от друга, но пока мы еще люди, и это — основа нашего взаимопонимания.
— Почему вы явились сюда, Крофорд? Не уверяйте, что только для беседы со мной. Вас терзает страх. Вы подслушиваете телефонные разговоры, пытаясь узнать, куда я скрылся. Вы вламываетесь в мою комнату и запускаете волчок. У вас были какие-то соображения, когда вы запускали волчок. Какие?
— Я пришел вас предупредить, — сказал Крофорд. — Хочу вам сказать, что люди, которых я представляю, находятся на грани отчаяния и ни перед чем не остановятся. Они никому не позволят занять их место.
— Даже если у них не останется выбора?
— У них есть выбор. Они будут сражаться теми средствами, которыми располагают.
— Неандертальцы с дубинками.
— Мы — Homo sapiens. Дубинка — против ваших стрел. Именно об этом я хотел поговорить. Почему бы нам с вами не попытаться отыскать решение? Должна найтись какая-то платформа для переговоров.
— Несколько дней назад, — сказал Виккерс, — мы беседовали в вашем кабинете. Описывая положение дел, вы сказали, что ничего не понимаете. Слушая вас, можно было подумать, что вы совершенно не представляете себе, как идут дела. Почему вы лгали мне?