Нарак тоже это понял, поэтому не говоря ни слова покинул казармы. Он прекрасно знал, что отдавать приказы нужно, когда знаешь, что их выполнят. Если же уверен в обратном, то лучше и не пытаться. Иначе не миновать бунта.
Впрочем, далеко не все собирались дожидаться следующей ночи в крепости. Хотя в гарнизоне, в основном, все были молодыми и сильными, но все-таки нашлось несколько человек, которые уверились, что не окажутся среди счастливчиков. Да и среди находившихся в крепости крестьян нашлись достаточно безумные, чтобы попытаться удрать…
Мешок с головами беглецов принес орий, с ног до головы закутанный в тряпки, а не в кожу, как наш первый гость.
А вскоре после этого ожил кристалл связи. Какой-то чиновник из столицы сообщил о начале военных действий. Противник – наши недавние знакомцы ории. А еще чиновник подробно расписал их примерные боевые качества. И меня услышанное не порадовало. Получалась странная шахматная партия – ферзи против пешек…
***
Я подтянул ведро, зачерпнул стоявшим рядом ковшом воды и с огромным удовольствием сделал несколько больших глотков. Остатки воды полетели на землю, а я посмотрел на небо без единого облачка.
– День только начался, а уже такая жара, – пробурчал я. – Что же будет к вечеру?..
Ковш вернулся на свое законное место, а полупустое ведро после легкого толчка полетело обратно в колодец. Через некоторое время оттуда донесся громкий плеск и ворот прекратил свое бешеное вращение. Я удовлетворенно хмыкнул и еще раз осмотрел двор.
Обычно в это время тут тренировались солдаты. Однако после ночных событий никто даже и не думал начинать тренировки. Воины сидели в казармах и молились Нэре, чтобы та помогла им оказаться среди счастливчиков. Остальные просто молились или же безучастно слонялись по крепости, смирившись со своей судьбой… Например, пришедшие вчера крестьяне именно так и вели себя: женщины молились, мужчины по большей части валялись пьяными, а дети бегали по двору, не осознавая того, что обречены.
«Мы все обречены, – вдруг подумал я. – Так решили высокие чины далеко отсюда. Они просто прервали всякое сообщение, бросив нас на съедение синерожим тварям!.. Хотя, вряд ли. Скорее всего, для них ории – такой же сюрприз, как и для нас. И невозможно связаться с ними потому, что там у них проблем и без нас хватает. Они просто пытаются спасти то, что еще возможно. Отдали малое ради спасения большего. Как в шахматах: жертвуешь пешкой, чтобы выиграть партию. Ведь пешка не будет жертвовать собой…»
Такие размышления не принесли успокоения, наоборот, заставили сердито сжать кулаки. Умирать по чужой прихоти не хотелось до безумия. Впрочем, я все решил еще ночью и теперь не собирался отступать от задуманного.
Тряхнув головой, чтобы отогнать мрачные мысли, я уверенно зашагал через двор в сторону склада. Пройдя мимо заплаканных женщин, я собрался было нырнуть в дверь, но не успел. Звонкий детский голосок заставил меня остановиться.
– Дядь, а дядь! – позвал он сбоку и, повернувшись, я только сейчас заметил примостившегося у стены мальчугана лет пяти. – Почему мама плачет? Плохое случилось?..
Я посмотрел в светлые глаза ребенка. Они были полные непонимания и боли.
– Нет, мальчик, – успокаивающе сказал я. – Все будет хорошо. Даю слово мага.
– Правда–правда?.. – доверчиво переспросил ребенок.
– Правда! – ободряюще кивнул я и поспешил скрыться за дверью. Моих следующих слов он уже не слышал. – Правда, что все мы теперь обречены. Но мир так быстро меняется, и может быть, это тоже изменится. Уж, я–то постараюсь…
Спустившись по каменной лестнице, я зажег перед собой огонек и двинулся по коридору. Через некоторое время дорогу мне преградила обитая железом дверь. Не долго думая, я толкнул ее, и та бесшумно распахнулась. Это значило, что крепостной каптенармус Джуда пребывал на своем законном месте.
– Эй, старый клоп! Вылезай!!! – крикнул я, не сумев разыскать старика взглядом.
– Чего тебе, Варик?.. – раздраженно пробурчал каптенармус, появляясь откуда-то из–за ящиков. – Вечно ты бегаешь, суетишься, делаешь что–то. Хоть помереть–то ты можешь спокойно?! Али какой план толковый удумал, чтоб нелюдь эту клятую пожечь?
– Есть пара мыслишек, но пока не будем об этом. Лучше приходи ко мне в башню за два часа до заката, там все и обсудим, – уклонился я от прямого ответа. – А пока что крепись, ибо я пришел растрясти твои запасы…
– Не позволю!!! – возопил старик. Он всегда очень трепетно относился к доверенному ему имуществу, и даже положенное вытребовать порой оказывалось весьма проблематично. Не то, что сверх меры. А я сейчас собирался взять гораздо больше. Но даже угроза смерти не могла поколебать каптенармуса. – Пошел вон, стервятник! После моей смерти будете тут пировать, а пока я жив, не бывать этому!!!
– Не кипятись, Джуда, – попытался успокоить я его. – Это для дела надо. Да и все равно завтра треклятые твари будут здесь хозяйничать. Пусть лучше я, чем они…
– Я сказал: «Нет!» – отрезал старик. – Только по приказу коменданта.
– Так вот он, приказ! – радостно произнес я, доставая из кармана сложенный вчетверо лист. – Написанный разборчивым подчерком. С печатью и подписью. Все, как полагается.
Каптенармус выхватил лист у меня из рук и, ловко развернув, принялся скрупулезно изучать. С каждым мгновением его лицо все больше мрачнело. Под конец, чуть ли не обнюхав приказ, он, скрепя сердце, вынужден был согласиться, что бумага подлинная и составлена верно. Перечитав приказ еще раз, Джуда свернул его и спрятал в карман. Только после этого он поднял взгляд на меня. И сейчас для старика я был гораздо большим чудовищем, чем синекожие уроды. Его можно было понять. Те покушались всего лишь на его жизнь, а я намеревался подвергнуть разорению милый его душе склад. А вот я наоборот. И список требуемого был немаленьким. Очень даже не маленьким.
– Все заберешь? – угрюмо спросил он, устав сверлить меня взглядом.
– Это для дела, – устало пояснил я, и каптенармус с несчастным видом поплелся собирать затребованное.
Через полчаса передо мной громоздились штабеля ящиков, а старик куда-то исчез. Наверное, горевать об очередной невосполнимой потере. Я же, оценивающе посмотрев на количество «необходимого», со вздохом принялся перетаскивать добытое в свою башню.