– Так, орлы, спокойно! Стволы свои опустите! И без глупостей!.. – Грозно приказал подполковник.
Макс неуверенно повел стволом автомата и опустил его. Алан замер. Я же решил не испытывать судьбу и, вернув предохранитель в исходное положение, сунул пистолет в кобуру.
– Опусти, Алан, – попросил я товарища. Спорить с усатым подполковником не хотелось, хотя мы имели явный перевес в огневой мощи. Наверняка, он тут не один, к тому же, ракеты на подлете, какой смысл устраивать лишние разборки?
– И дверь за собой закройте! В холодильнике родились? Жахнет – самих этой дверью сметёт!..
Мы с Аланом закрыли гермодверь, повернули до упора все четыре затвора. Я вопросительно посмотрел на усатого.
– Гвардии подполковник Буров. В отставке. Комендант убежища, – представился он.
– Прапорщик внутренней службы Савельев, МЧС, мрачно ответил я. Ребята промолчали, Макс лишь удивленно посмотрел на меня, вскинув бровь.
– Мы спрятаться хотели, – продолжил я. Там полный швах наверху творится. Не знал, что здесь уже… кстати, что здесь?
– Бомбоубежище теперь здесь, – поморщившись, сказал Буров. – Ладно, раз спрятаться хотели – давайте за мной. Разговоры потом разговаривать будем. Оружие только разрядите. И патроны из патронников тоже нахрен. От греха. Люди тут…
Дождавшись, пока мы выполним его просьбу, подполковник закинул ружье на плечо, развернулся и двинул в обратном направлении.
Мы торопливо шагали по коридору вглубь командного пункта, а Буров кратко рассказывал о том, как заброшенный военный объект превратился во вполне себе функционирующий объект системы Гражданской обороны. Пару лет назад, когда ребята из Северной Кореи только-только начинали потрясать своим ядерным оружием, отставной офицер-ракетчик, обсудив за рюмкой чая с сослуживцами сложившуюся в мире политическую ситуацию, решил обезопасить себя и своих односельчан от угрозы Третьей мировой войны. Единственным пригодным для обустройства бомбоубежища помещением в Кедровом оказался родной командный пункт, где Буров прослужил без малого 15 лет. Однако, системы жизнеобеспечения на КП пришли в полную негодность еще лет за пять до появления этой идеи, а свободные и не затопленные грунтовыми водами помещения превратились в овощехранилища.
На одном из поселковых сходов подполковник, заручившись поддержкой нескольких бывших сослуживцев, толкнул в народ свою идею. Идею кедровчане восприняли вполне серьезно, что неудивительно – почти все раньше служили в расформированной ракетной дивизии и прекрасно знали, чем грозит «мирный» атом. Обустраивали будущее бомбоубежище всем миром – кто-то привез краску, кто-то кабели для электропроводки. Местные пожарные вызвались откачать воду из затопленных помещений, нашли специалиста, который за символическую цену обследовал сооружение и заключил, что с ним все не так уж и плохо. Ценой неимоверных усилий восстановили аккумуляторную и раскуроченный дизельный генератор, закупили сменные фильтры для вентиляционных установок. Короче говоря, работу провели колоссальную.
Сложней всего оказалось официально зарегистрировать объект, как действующее бомбоубежище. К сожалению, у нас редко приветствуется серьезная гражданская инициатива, да и на практике подобных случаев еще не бывало. Однако, то ли благодаря старым знакомым, обосновавшимся в высоких кабинетах, то ли просто из-за пробивного характера Бурова, после года активной деловой переписки и разговоров на повышенных тонах «бомбоубежище 2 категории № 320 (250 чел.) п. Кедровый» появилось в реестре Главного Управления МЧС России по Красноярскому краю. А сам Буров был назначен его комендантом. Вряд ли кто-то мог подумать тогда, что меньше чем через год старания подполковника и его товарищей окажутся не напрасными.
Зал для укрываемых расположился в просторном помещении, где раньше находились боевые посты дежурных расчетов. Все оборудование демонтировали, вместо него пространство теперь заполняли двухъярусные деревянные нары, лавки и картонные коробки, забитые консервами и бутылками минеральной воды. Под потолком горели все те же тусклые лампы, воздух, несмотря на натужный рев вентиляции, был душным и спертым. А еще зал оказался до отказа забит людьми. Старики, дети, молодежь. С сумками, рюкзаками, некоторые – с переносками для домашних животных. Люди тихо о чем-то переговаривались, периодически тревожно посматривая на потолок. Нашего появления никто не заметил.