Шофер – немолодой мужик в клетчатой рубашке, сидел на пороге водительской дверцы, и, обхватив забинтованную голову одной рукой, другой отмахивался от паренька в синей куртке с надписью «скорая помощь» на спине.
А что там возле самой «скорой»? Мы подошли к новенькому «Соболю», возле которого крутилась перед раскиданной санитарной укладкой молоденькая девушка-фельдшер.
– Сильно долбануло?
Она, словно не услышав вопроса, продолжала колдовать над пластиковым оранжевым чемоданом.
– Девушка! Вы меня слышите?..
– А? – Удивленно посмотрела, вскинув брови. Взгляд уставший и потерянный.
– Я спрашиваю, что случилось? Вы откуда вообще едете?
– Из города, – фельдшер отвела взгляд, нервно теребя в руках одноразовую перчатку. – Мы ехали в самом конце колонны. Автобусы и наша бригада сопровождения… Когда взорвалось, вспышка была сильная. В том автобусе аж стекла повылетали, людей посекло сильно, загорелось что-то. Водитель другого автобуса помог потушить и завести двигатель, но колонна ушла уже. Кто-то из пассажиров сказал, что тут бункер старый есть. Вот мы сюда и… А тут вы. У нас перевязка кончилась, укладка пустая почти. Слава Богу, что вы здесь!..
– Настя! Давай, помогай! – Позвал ее кто-то, и она, торопливо скидав в укладку все, что попалось под руку, побежала к уложенным у входа в командный пункт носилкам.
На рукав моей куртки упали несколько странных желто-серых хлопьев. Потом еще и еще. Пару секунд я пытался сообразить, что это за хлопья и почему они так странно пахнут. А когда сообразил – вздрогнул. Это был пепел.
Глава 8
Савельев, Алан и Щукин,
территория бывш. ЗАТО «Кедровый»,
15 июня, понедельник, 17:00.
Радиационный фон: 29 мкР/ч.
Задумчиво глядя на автобусы, я рискнул сделать первые выводы о масштабах случившейся катастрофы. Судя по тому, что одной машине досталось крепко, а вторая выглядела относительно нормально, не считая царапин и вмятин на боках, световое излучение настигло их на внушительном расстоянии от места взрыва.
Если мне не изменяет память, температура светящейся области непосредственно в эпицентре ядерного взрыва может колебаться в районе 5–7 тысяч градусов, а сам световой импульс держится от долей секунды до нескольких десятков секунд. Этого вполне достаточно, чтобы спровоцировать огромное количество пожаров, ослепить и обеспечить «фирменным» загаром не успевших вовремя укрыться людей. Воздействие светового излучения снижается в зависимости от рельефа местности, плотности городской застройки, да и вообще укрыться от него можно практически за любым непрозрачным препятствием. Жаль, не спросил у фельдшера, где именно они ехали, когда произошел взрыв. Можно было бы прикинуть, правда очень примерно, куда пришелся удар. Вдруг по городу вообще не попали?
Пепел кружился крупными хлопьями, будто первый снег наступающей ядерной зимы. Воздух постепенно наполнялся запахом гари. Черное от дыма небо на севере, там, где находился город, полыхало ярко-оранжевым заревом, а в противоположной стороне еще проглядывалась быстро исчезающая узенькая полоска пронзительной вечерней синевы. В свете зарева автобусы, «скорая» и сновавшие вокруг них люди выглядели как-то нереально, гротескно, будто нарисованные жирным карандашом на пожелтевшей от времени бумаге.
– Что делать будем, пацаны? – Тихо поинтересовался Щукин.
– А что делать… Снимать штаны и бегать, Макс, – нервно ответил Алан. – Надо обратно вниз спускаться и ждать, пока обстановка хоть как-то прояснится.
– Надо, – задумчиво протянул я, косясь на стоявшую неподалеку «Газель».
Кажется, Щукин оставил ключи в замке. А выключил ли зажигание? Если нет – электромагнитный импульс мог сжечь к чертовой матери всю проводку. Хотя при наземных ядерных взрывах он вроде бы относительно слаб. В том, что взрыв был именно наземным, я не сомневался – слишком уж быстро затянуло небо, да и бахни боеголовка даже километрах в четырех от земли, вокруг нас сейчас все бы полыхало.
– Диман, ты чего так на машину уставился? Задумал чего? – Спросил Алан.
– Да нет, просто думаю, не погорела ли в ней электрика после взрыва.