Выбрать главу

   - Сереженька! Нельзя всё носить в себе! Вы просто обязаны поделиться, - увещевала, осторожно поглаживая его по руке, Вероника Никифоровна. Сергей же с тоской думал: и когда он успел взять такие обязательства? Вроде никому ничего не задолжал. - Я вырастила трех сыновей. Я пойму и помогу Вам советом.

   Взрослый и во многих местах умный мужчина терялся под таким натиском. Чтобы избежать разговора, он глазами указал на невозмутимо рассматривающую что-то на мониторе Машу.

   - Не стесняйтесь. Здесь все свои, - уловила Вероника Никифоровна намек, но напрочь отказалась интерпретировать его в сторону, нужную Сергею. - Вы можете довериться мне как матери. А Машеньке полезно послушать, как поступают неумные женщины, оставляя такого прекрасного мужчину одного.

   - Вероника Никифоровна, может быть Сергей Валерьевич вовсе не хочет рассказывать? - неожиданно подала голос Маша. Просто ей ужасно надоели попытки пожилой женщины удовлетворить свое любопытство. Взрослые сыновья живут своей жизнью, изредка подкидывая внуков; учебная нагрузка маленькая; муж есть, но за столько лет стал совсем неинтересен; да еще неугасимый материнский инстинкт. Всё понятно. Но если к осточертевшим попыткам добиться рассказа всё же присоединится этот самый рассказ - терпение Маши закончится.

   - Как не хочет, Машенька? Конечно, он хочет. На нем же лица нет. Просто он стесняется, - ответила за Сергея Вероника Никифоровна. Лицо действительно подвело владельца. Сереженьке как-то вдруг стало нестерпимо стыдно и неловко. Причины, побудившие его заняться сочинительством и обольщением, показались надуманными и почти позабытыми. А фарс, в который неминуемо превращалась его идея, - нелепым.

   - И вообще, Вы, Машенька, в силу своего возраста не понимаете, насколько мужчины - хрупкие и ранимые создания.

   - О, да. Поэтому женщинам приходиться быть сильными и мужественными, - Маша не выдержала и, сдавленно хихикнув, уткнулась в сложенные на столе руки, тем самым скрывшись из виду за МФУ.

   - Всё же с хрупкими и ранимыми Вы не правы, Вероника Никифоровна, - выдавил из себя побуревший Сергей.

   - Ну как не права? Что Вы такое говорите, Сереженька. Что мальчики мои, что Вы... Сколько уже дней страдаете из-за какой-то профурсетки.

   - Да-да, Вероника Никифоровна, мучается, бедный, уже месяц... - сквозь всхлипы прокомментировала Маша, не поднимая головы.

   - Вот, даже Машенька за Вас переживает, - покачала головой участливая женщина, приняв всхлипы за слезы участия. Сережа, в отличии от нее, прекрасно понимал, что Мария там помирает со смеху, того и гляди, под стол съедет.

   - А Вы, Мария Ивановна, считаете, что у мужчин не должно быть никаких чувств?

   - Что Вы, Сергей Валерьевич, - девушка приподняла голову. Сохранять серьезное выражение лица ей удавалось с трудом. - Как же им тогда быть хрупкими и ранимыми?

   В другое время Сережа сам посмеялся бы над заявлением Вероники Никифоровны, но сейчас над ним самим смеялась Маша.

   - Мужчины тоже люди. Или женщины не переживают расставание с любимыми?

   - Переживают. Еще как переживают. Дуры, которые, - не думайте, что Маша относила себя в этом смысле к умным женщинам. Степень своего хронического кретинизма она выяснила давно. Так давно, что даже успела с этим смириться. Но Сергей-то этого не знал.

   - Вы, очевидно, относите себя к умным? - Сергей начинал злиться, хоть и чувствовал подспудно неправильность происходящего. Вероника Никифоровна же как-то странно, в свою очередь, притихла.

   - Ай, молодец. Сам догадался или подсказал кто? - перешла на "ты" Маша. Она сегодня была не в духе с утра, когда позвонил бывший и в который раз под благовидным предлогом перенес встречу с дочерью. И теперь нужно было придумывать объяснение для Настены, которая ждала папу. Папа получался весь насквозь больной и с вечно сломанной машиной. Поэтому Сергею сейчас приходилось отдуваться за весь мужской род вообще и некоторых отдельных личностей в частности.

   - Зачем подсказывать? Я и сам прекрасно всё вижу.

   - И что же ты видишь, глазастый ты наш? - Маша вскочила с места, но из-за своего стола не вышла. Сергей и сам не знал, что он там видит, но тоже встал и храбро ляпнул:

   - То, что такую бездушную стерву, как ты, еще поискать.

   Машины глаза опасно сузились.

   - Смотрите, кто заговорил! Мистер Розовые сопли! Ах, я такой бедный-разнесчастный, меня девушка бросила. Да правильно сделала, что бросила! Я б на её месте вообще не подошла!

   - А тебе никто и не предлагает! От тебя даже муж сбежал!

   Маша почувствовала себя так, будто с разбегу налетела на невесть откуда взявшуюся стену. Стояла и хватала ртом воздух, пытаясь сдержать подступающие слезы. Но когда поняла, что сдержаться не удастся, выбежала с кафедры, оставив дверь на распашку.

   Сережа растерянно опустился на стул, осознавая, что сделал что-то непоправимое.

   - Что ж Вы так, Сереженька? - выразила свое неодобрение Вероника Никифоровна. - Вы думаете Машенька из тех женщин, что от нелюбимого мужчины рожать будет? Или что она рада была, когда этот подлец их бросил и семью другую завел, причем на той женщине женился? Девчонка и так из последних сил крутиться одна, дочь растит. Эх, вот глупости у вас, мужиков, тоже не отнять. Шли бы Вы домой, пока Маша не вернулась. Какой женщине понравится, что её в слезах видят, да ещё обидчик.

   Не имея своего мнения по данному вопросу, Сергей решил согласиться с мудрой женщиной. Хотя понял, что поговорить и извиниться перед Машей придется.

   За несколько дней, что Сережа не появлялся на кафедре, он успел многое обдумать и пришел к выводу, что не так уж и виновен. Ну да, последняя реплика была лишней. Но вообще, она первая начала. И этот не хрупкий и не ранимый мужчина решил, что Маша обидела его не меньше, а даже больше. Поэтому и расшаркиваться с ней или, не дай бог, конфеты-цветочки дарить - не надо.

   В итоге, извинение было очень сухим. Стоит ли удивляться, что в ответ Сергею достался лишь короткий кивок. С той поры наши герои прекратили какое-либо общение, даже не здоровались друг с другом. Что, конечно, не ускользнуло от взгляда других преподавателей. Но что конкретно произошло не знал ни один. Даже Юленьке Маша вопреки обыкновению не рассказала всего. Вероника Никифоровна тоже отчего-то молчала.

   Так продолжалось больше месяца. Автор уже сильно обозлилась на непослушных героев и почти решила выдать Машеньку замуж за какого-нибудь отставного военного, а Сергея женить на очень сильно и беспросветно тупой студентке. Но тут подвернулся случай, расставивший все по местам.

   На исходе марта, когда даже в Сибири солнышко светит уже совсем по весеннему и радостно активизируются вирусы, Маша заболела. Очень неудачно и почти фатально для документооборота. Так уж получилось, что девятый корпус, где находилась кафедра Машеньки, был расположен на отшибе. Многие документы нужно было отвозить в главный корпус. Жила же Маша аккурат посередине между девятым и главным корпусами. Поэтому частенько она брала документы домой и утром отвозила их, так как вечером проехать мимо дома казалось просто кощунством.

   Так было и в этот раз, только утром Маша проснулась с температурой и больным горлом. Каким бы ответственным работником она ни была, но добираться под мартовскими, совсем не по-весеннему пронизывающими, ветрами, изображая из себя связного на передовой, - не собиралась. Конечно, никто без бумажек не умрет. С температурой под тридцать девять Машенька спокойно пролежала три дня, на четвертый же выяснилось, что бумажки значительно ценнее человеческой жизни. Особенно расчет часов по кафедре на следующий учебный год.