Вот и хитроумный Симменс поставил какую-то такую бяку-анализатор на неоднородность или что-то вроде. Так что для однородных железок томограф что-то показывал, но это «что-то» не имело никакого отношения к реальности.
История два. Как в муках рождалась советская томография.
Итак, нужно было иметь, все-таки, томограф для ракет. Партия сказала — средства отпустили. И создали огромадный смешанный коллектив. Тут тебе и математики, специалисты-теоретики по обратным задачам, и физики, и инженеры-ракетчики. Работа кипела какое-то время, пока математики не сказали, что инженеры — полные идиоты. А инженеры сообщили это о своих математических коллегах. На самом деле эти два класса полезно трудящихся говорят на очень разных языках, мыслят в разных категориях и договариваются до взаимопонимания чрезвычайно редко. Математик, в лучшем случае, обычно, глядя на какую-то схему, вопрошает: «А что это за хреновина? А какое для нее уравнение?» А инженер ему начинает рассказывать о размерах хреновины, да о марках сталей, да еще о чем-нибудь таком конкретном. На что математик вопрошает снова: «А уравнение бы мне, а?» На что инженер отвечает, что он уравнение как раз и ожидал от математика. Словом, конь и трепетный медведь.
Разругались они, и каждая группа решила, что может и без лысых обойтись. И каждая из них родила по своему уродцу через n лет.
Только у математиков он был маленький, весь волосатенький, ножки кривенькие, но получил ленинскую премию. Поставили первую установочку в каком-то медучреждении, но возили в ответственных случаях на тот старенький симменсовский томограф. А этот что-то показывал, но как-то не того.
А ракетчики родили ублюдка-гиганта. Одним экземпляром его потом обзавелся ростовский университет. Туда уже можно было запихнуть корпус от сс-20, который, кстати, наматывался, вроде бы, западногерманской установкой в Подмосковье. Там результаты обрабатывались долго. Насколько успешно — не знаю. На фига такой томограф нужен был в Ростове — это еще одна загадка. Не нужно было, но достали.
Птичий язык
Был я комсомольским секретарем в школе. Хорошо тогда освоил птичий язык. Как на нем заговоришь с партийным начальством — срабатывало стопроцентно. Например, приехал я с женой молодым специалистом в Николаев на завод. Жена — филолог по диплому. Ткнулась в одну-другую школу — нет работы. В садик — то же самое. 110 рэ на двоих — не разгуляешься. Почесал затылок и пошел в горком. Прорвался ко второму секретарю. Вот, говорю, молодой специалист на важнейшем предприятии города. А жене, тоже молодому специалисту, филологу, работы нет. «Это не к нам, это в гороно, " — ответствует. Тут я ему: «Нет у них работы. А вы знаете, во сколько обходится подготовка молодого специалиста-филолога в год? Это же нерациональное расходование государственных средств!» Смотрю, секретарь на меня смотрит уже заинтересованно, однако произносит: «Это не ко мне. Это в отдел кадров.» Тут я его добиваю: «Если отдел кадров не справляет со своими обязанностями, то партия становится отделом кадров!» Секретарь аж крякнул, закрутил башкой и засмеялся. «Ладно, говорит, зайдите завтра, скажу, чтобы что-нибудь подыскали.» Стала пионервожатой в школе. С секретарем потом еще встречались, просто так разговаривали. Оказался неглупым мужиком.
Везде Советский Союз
Один инженер-приборист из нашего института эмигрировал в США. Нашел небольшую частную фирму, которая собиралась делать высокоточные электронные весы до 200 кг. Предложил принцип и начал морочить голову хозяину. Моего приятеля часами допрашивал по телефону, что и как, потому что готовые весы никак не хотели выдавать нужной точности. Принцип не работает. О чем ему приятель и сообщил. Тем не менее работа продолжалась годами. Из нашего института приглашал людей, ездили они на эту фирму дорабатывать весы. Естественно, без толку. Уже самой тупой работодатель мог бы понять, что дело дохлое. Денег туда вбухалось много сот тысяч долларов, за полмиллиона. И все продолжалось. Может, и сейчас продолжается, давно не спрашивал.