Однажды мой товарищ поехал с университетской экскурсией в Ленинград. С ними был один из таких афро-африканских принцев. Когда он вернулся, то рассказал, что наследный принц широко пожил первые три дна. А на четвертый заходит приятель в гастроном напротив гостиницы и наблюдает, как принц рыскает глазами по продуктам выставленным на витрине.
— Сколько стоит эта? — спрашивает принц, указывая на ливерную колбасу, которая более была известна под названием «собачья радость».
— 46 копеек килограмм, — отвечает продавщица.
— Дайте на три копейки.
Доктора не только лечат
Слышал я эту историю от своего знакомого. Но и ее участников встречал.
В советские времена центральные библиотеки получали практически все, что издавалось на Западе серьезного, особенно когда это касалось вещей, используемых в военке. В частности, по теории оболочек. Хоть это и не существенно для дальнейшего рассказа, что такое оболочки, но для общего развития… К оболочкам относятся всякие штучки вроде мячиков, корпусов ракет, подводных лодок, самолетов, крышек консервных банок и много чего другого. В частности, крыши аквапарка и рынка, что обвалились с многочисленными жертвами не так давно в Москве, тоже относятся к оболочечным конструкциям. Иностранные публикации по этой тематике завозились в СССР полностью. Это все — долгое предисловие. А теперь сама история.
Один весьма известный американский математик, специалист по численным методам, написал серьезную работу по расчету оболочечных конструкций, практически книгу страниц на 120. В численных расчетах теории оболочек в то время существовала одна нерешенная практическая проблема. Американец нашел относительно простой метод, которым вопрос был закрыт. Но он был специалистом по численным методам широкого профиля, поэтому, возможно, он даже и не понял, что именно он сделал для теории оболочек, поскольку решил вопрос он элементарно и элегантно (я часто говорю, что до простых истин добраться тяжело). Он опубликовал эту работу, но опубликовал не в ведущем журнале, а в записках одного американского университета. Эти записки в России не получали вообще, поэтому работа не попала даже в реферативный журнал.
Надо сказать, что в то время компьютерными расчетами в этой области занималось 300–400 человек только остепененных и неведомое число граждан без степеней. Можно смело умножать на пять. А может и десять. Так что американская статья была более чем актуальна.
И вот неведомыми путями четверо граждан Советского Союза независимо получили эту статью в свои лапки. И у всех четверых родилась одна и та же идея: пользуясь методом, предложенным американцем, решить много разнообразных задач и сделать на этом докторскую диссертацию. Последнее родилось в трех головах, а четвертая еще не была в тот момент остепененная, поэтому подумывала о кандидатской диссертации. Интересно, что география распределения этих голов была обширна: четыре разных республики. После этого скажите, что нет телепатии. И головы разные, и национальности разные, а мысль одна и та же посетила всех!
Поскольку все четверо были люди простые, бесхитростные, но смышленые, то они расширили эту мысль. Зачем добру пропадать? Потому решили они не только прибрать в хозяйство основную идею, но принялись еще и разные параграфы американской работы переводить и рассылать по журналам, коих, пригодных для докторской защиты, было не так уж много. Так что о существовании друг друга и о том, что они дружным коллективом дербанят одну и ту же статью, им стало быстро известно. Поскольку, как и в каждой науке, все друг друга знают, то и эти четверо орлов были лично знакомы. Кроме, может, претендента в кандидаты. Ненавидели они друг друга смертельно: каждый знает, что остальные — ворюги. Каждый слушает выступления сотоварищей на конференциях. Сердце разрывается, так хочется сказать: «Да это же ворюга, бездарь, скотина.» А не моги, потому что и сам… А у центральной идеи имелось уже четверо отцов-основателей.
Наиболее сильные бойцовские качества и хватку продемонстрировал товарищ, который всем говорил «мы, цыгане…». Он перепер и напечатал больше всех. А поскольку у него была еще и опубликована безграмотная книжка в своей республике, над которой все потешались, но это называлось опубликованной монографией, то он и вышел первым на финишную докторскую прямую.