– Но я же не знал, что у вас на уме? – усмехнулся Брэнд. – Я-то понадеялся, что предстоит самая счастливая ночь в моей жизни! – Он насмешливо взглянул на Уиллоу. – Так мы действительно приедем домой и…
Брэнд заглянул в глаза Уиллоу; в эти мгновения ему казалось, что она и впрямь не прочь лечь с ним в постель.
– Нет-нет! Я хотела сказать только о головной боли. Господи, миссис Бартон будет считать меня сумасшедшей! – в отчаянии вскричала Уиллоу.
– Да, очень может быть, – кивнул Брэнд.
Уиллоу поджала губы. Ее глаза-аметисты сверкали в полумраке экипажа.
– Если вы так сильны во французском, могли бы сами блеснуть знанием языка, а не заставлять меня на каждом шагу произносить французские фразы.
– Но кто из нас подолгу жил в Париже? – улыбнулся Брэнд. – Вы или я? Было бы странно, если бы я владел французским лучше своей драгоценной половины.
Уиллоу фыркнула и отвернулась к окну, давая понять, что больше не желает поддерживать беседу.
– Так что же, ваша так называемая головная боль прошла? – осведомился Брэнд.
– Запомните, мистер Донован. Моя так называемая похоть, ведь именно ее вы имеете в виду, на самом деле никогда не существовала. А голова разболелась еще сильнее.
Уиллоу потерла пальцами виски. Она совершенно не представляла, что делать в сложившейся ситуации. Не дай Бог повстречаться с миссис Бартон еще хоть раз в жизни! Да она сгорит от стыда. А если миссис Бартон расскажет о ее ужасной оплошности миссис Ксавье? То-то пойдет молва! Сама мысль о том, что она может стать всеобщим посмешищем, казалась Уиллоу невыносимой.
Остаток пути они проделали в полной тишине. Брэнд торжествовал. Он чувствовал себя победителем. Возможно, сейчас некоторые из гостей уже знают о том, что сгоравшая от желания супруга Донована была просто не в силах дождаться окончания вечера…
Уиллоу же тяжко вздыхала. Этот несносный человек решил над ней поиздеваться. Да, жизнь заставляет их изображать мужа и жену, и им придется ночевать в одной комнате – но она скорее предпочтет провести ночь на полу, чем ляжет с ним в одну постель. Впрочем, нет. Пусть на пол отправляется Донован.
Наконец экипаж остановился у кирпичного особняка Ксавье. Кучер открыл дверцу, и Уиллоу, не обращая внимания на протянутую руку Брэнда, соскочила с подножки и чуть ли не бегом направилась к парадной двери.
Она кипела от гнева и считала, что имеет на это полное право. Как смел этот человек над ней смеяться?! И мог бы вообще не напоминать о происшедшем. А еще лучше – придумал бы какое-нибудь объяснение для миссис Бартон. Он же вместо этого дал понять хозяйке, что увозит свою эксцентричную красотку-жену домой, чтобы облегчить ее «страдания».
Уиллоу решительно пересекла залитый светом холл и поднялась в комнату для гостей. В доме царила тишина.
В этот вечер Ксавье собирались приехать поздно, поэтому отпустили слуг.
Брэнд едва поспевал за своей спутницей. Через открытую дверь спальни он видел, с какой яростью она сорвала с плеч накидку, как бросила ее на спинку стула. После этого Уиллоу зажгла все имевшиеся в комнате лампы.
В результате надежды Брэнда на приятный вечер в полумраке свечей растаяли вместе с самим полумраком. «Что ж, – подумал он, – улечься с ней в постель в залитой светом комнате – в этом тоже есть какая-то изюминка».
Приняв предложение Ксавье поселиться в их доме, Уиллоу и Брэнд сразу же покинули гостиничные номера. Наблюдая, как деловито устраивается Уиллоу на новом месте, Брэнд улыбался. Казалось, эта женщина везде чувствует себя как дома. Интересно, есть ли у нее собственное жилище в Нью-Йорке? Даже если есть, она прекрасно приспосабливается к любой обстановке, будь то маленькая комнатка в Джефферсон-Сити, номер на Бродвее или шикарный особняк Ксавье.
Брэнд тоже без труда привыкал к новым местам. Ему нравились комнаты в «Астор-хаусе», понравилось и здесь, у Ксавье. Но всем удобствам и гостеприимству хозяев он предпочел бы свое жилище в Бостоне. Там осталась Уидоу Джеффри, прекрасная хозяйка, заботившаяся о своих жильцах, как о собственных детях. Брэнд чувствовал, что скучает по ней. Удивительно, но теперь он скучал даже по своим сестрам, хотя их неожиданные визиты уже порядком ему надоели. Почему-то они жить не могли без того, чтобы не наведаться к нему и не спросить, когда же появится хорошенькая юная леди, которая возьмет на себя все заботы о хозяйстве и будет убирать горы мусора, которые он даже не замечал.
Брэнд с улыбкой смотрел на свою разъяренную напарницу. Нет, такую женщину его сестры ни за что не одобрили бы. Пожалуй, они нашли бы ее весьма привлекательной. Но ни за что на свете не одобрили бы род занятий Уиллоу Хейстингз. Да уж, легче держать стадо диких слонов, буйволов и лошадей одновременно, чем заставить Уиллоу стоять у печи или вытирать пыль. Роль хозяйки дома для этой женщины явно не подходила.