- Это хорошо. Никто ничего не должен знать. Ты слышишь меня?
Он помолчал секунду или две. Потом вздохнул в трубку. Все вокруг сегодня вздыхали.
- Чёрт, это я виноват. Это я виноват, я дотянул, я... Ни о чём не думал.
- Ты думал, Андрюш. - Катя на спину перевернулась, и глаза рукой закрыла. - Ты думал о "Зималетто". С самого начала.
Жданов насторожился.
- Что ты имеешь в виду?
- Да ничего. - Рука опустилась, устало, а Катя в темноту уставилась. - Ничего. Завтра я приду... с Зорькиным. Пал Олегыч хочет всё знать, я введу его в курс дел.
- Да, надо... Кать, а я больше не президент.
Она на самом деле почувствовала удивление. Такого поворота событий можно было ждать, но так быстро... "Пал Олегыч и раньше не горел желанием его президентом видеть, а уж после такого...", всплыли в памяти слова Юлианы. Что же это происходит? Они столько месяцев строили, старались, поддерживали затухающий огонь, а рушится всё в один момент, как карточный домик. Всё напрасно. Все усилия, все жертвы... При мысли о жертвах, как-то особенно горько стало. Всё зря, Андрюш.
Но решила его приободрить. Что ей ещё оставалось?
- Всё наладится, Андрюш. Всё у тебя наладится, он ведь твой отец.
- Мне очень не нравится твоё настроение, - тихо проговорил он. Хотел ещё что-то добавить, Катя по его тону это поняла, но вдруг услышала голос Киры. И Андрей сразу замолчал.
- Андрюш, ты с кем говоришь? - поинтересовалась Воропаева. - Ты занят?
Катя заставила себя телефон от уха убрать, и нажала на "отбой". Кажется, не с первого раза пальцем по нужной кнопке попала, руки тряслись.
Он у Киры! Или она у него...
Руки в кулаки сжала и резко воздух в себя втянула, потом медленно выдохнула. Всё правильно. Всё так, как должно быть.
Не даром говорят, что утро вечера мудренее. Если засыпала Катя в рыданиях, отчаявшись хоть что-то понять и не зная с какой стороны подступиться, чтобы исправить то, что они с Андреем и Малиновским натворили, то утром проснулась с ясной головой, что было очень удивительно, и мало того, она точно знала, что будет делать. Всё сложилось, как пазл. И хоть картинка далеко не радостная, но она есть и весьма чёткая, не поспоришь. Да и спорить уже поздно, надо спасаться. И Андрея спасать, пока он окончательно всё не испортил. Решение всё равно одно, и принять его нужно ей. Точнее, Катя уже давно его приняла, давно. Потому что оно было единственным, другого никак не находилось.
Зорькин же не обрадовался. Всю дорогу до "Зималетто" Катя выкладывала ему свой план, точнее не план, а попросту инструктировала его об их дальнейших действиях, а Коля только мрачнел и горбился всё сильнее. Ему не нравилось всё - ни Катя, бледная, но решительно настроенная, ни то, к чему она его подбивала.
- Я не справлюсь, - решительно заявил он, когда Пушкарёва паузу сделала.
- Справишься. - Катя не успокаивала его, у неё на это сил не было, но по плечу друга детства похлопала. - У нас другого выбора нет. К тому же, Вика постоянно у тебя на глазах будет. Думай об этом.
- А ты? Как ты родителям объяснишь?
- Объясню, - проговорила Катя в сторону. - Что-нибудь придумаю. У меня выбора нет другого, ты понимаешь? Если я останусь... Только хуже будет. Юлиана права, мне надо уехать. Чтобы никому глаза не мозолить. - Снова руку Кольке на плечо положила. - А ты останешься, и будешь контролировать ситуацию. В наших с тобой интересах.
Он усмехнулся.
- В наших с тобой?
Руку она убрала.
- Да. В наших с тобой. Остальные сами о себе позаботятся. Не беспокойся, никто о себе не забудет.
Они из автобуса вышли, и Катя Зорькина под руку взяла.
- Меня беспокоит Воропаев. Уж очень он заинтересовался тем фактом, что "Зималетто" сейчас мне принадлежит. Я его боюсь.
- Боишься?
- Ну... не в смысле физической расправы, конечно, - Катя слабо улыбнулась. - Но он опасный человек. И очень хитрый. А я не очень хитрая, понимаешь? Так что, лучше всего быть подальше от него, по крайней мере, пока всё не устроится.
Зорькин выдвинул подбородок вперёд, призадумавшись.
- А если он на меня надавит? Я тоже не хитрый. И не смелый, Кать.
- Ты себе льстишь, Зорькин. От тебя не так уж много зависит.
Теперь оставалось всё это объяснить Пал Олегычу. А встречи с ним Катя жутко боялась. После их вчерашнего разговора, после того, как Жданов-старший говорил с ней строгим, недовольным тоном, у Пушкарёвой, в прямом смысле слова, поджилки тряслись перед встречей с ним. Ведь неизвестно, до чего они договорились вчера после её ухода. Что решили, к каким выводам пришли. Андрея-то должности уже лишили.
В баре заметила Малиновского, у того лицо вытянулось при виде неё в компании Зорькина, но Катя даже не кивнула ему в знак приветствия. Она торопилась скрыться от расспросов подруг, от их взглядов и новостей, которые они жаждали ей сообщить. Ведь вчера столько всего странного произошло! А ей было неинтересно, единственное, о чём спросить хотелось, так это где Андрей, но она не спросила, испугалась в последний момент.
- Катя!
Она вздрогнула, оглянулась на знакомый голос, и машинально на шаг отступила, когда Кира к ней направилась.
- Что вы здесь стоите, Катя? Вы поболтать пришли? Пал Олегыч ждёт вас в президентском кабинете. Давно ждёт. Или для вас это уже не имеет значения?
- Имеет, Кира Юрьевна. Имеет. Я уже иду.
Кира сверлила её нетерпимым взглядом, потом вокруг оглянулась, словно только что поняла, что они не одни. Повернулась и ушла, больше ни слова не сказав, а Катя Зорькина за руку уцепила, и они направились к президентскому кабинету. И Пушкарёва не переставала задаваться вопросом, где в данный момент Андрей находится, при этом понимая, что встречаться с ним сейчас, совсем не хочет. А если он в кабинете? Она не сможет при нём говорить, точно знает, что не сможет.
Но в кабинете Андрея не оказалось. Пал Олегыч был один, работал за столом Андрея, хотя, в свете последних событий, стол этот уже был не его. Интересно, кто теперь будет президентом? Пал Олегыч? Главное, что не Воропаев, этого Катя не допустит.
- Больше никого не будет? - осторожно поинтересовалась Пушкарёва, присаживаясь напротив Жданова-старшего. Зорькин сел рядом с ней.
- Нужен кто-то ещё?
- Нет. Думаю, так даже лучше. Пал Олегыч, я... я хочу обговорить с вами наши дальнейшие действия. И лучше, если об этом будем знать только мы втроём. Николай Антонович является финансовым директором "НикаМоды", и дела "Зималетто" знает до последней запятой. Он прекрасный профессионал, думаю, он вам будет полезен.
Пал Олегыч выслушал её спокойно, без лишних эмоций, и как Колька не перебивал после каждого предложения. Катя так поняла, что его мало волнуют её проблемы, он хотел говорить только о компании и обо всём, что её касалось. Жданова-старшего заботило только благополучие "Зималетто". Его очень интересовал антикризисный план, выплата кредитов, прогнозы на ближайшее будущее, реальные цифры доходов и расходов, положение дел "НикаМоды", и поэтому, когда Катя сообщила ему, что собирается уехать, чтобы не привлекать к своей персоне излишнего внимания, он немного подумал да согласился.
- Что ж, это разумно.
Катя кивнула, хотя его согласие, такое лёгкое, царапнуло.
- Если я останусь в "Зималетто", особенно... после отставки Андрея Палыча, это вызовет лишние подозрения. Я не должна здесь быть. Особенно, если дело дойдёт до суда. Но я всегда буду на связи с вами и Николаем. Вы в любой момент сможете со мной связаться и обсудить возникшие проблемы. Но только вы, Пал Олегыч, и Коля. Ставить в известность остальных... членов совета директоров совсем не обязательно. Я так думаю.
Жданов хмыкнул.
- Ну что ж, желание ваше понятно, Катя. Но это немного смахивает на трусость. Я имею в виду совет директоров.