Андрей её лица в темноте видеть не мог, но даже рад этому был. Слушал её, весь напрягся, даже рука, на которую он опирался, заныла. Жёстко усмехнулся.
- Любым способом?
- Нет любых способов, Андрей. Есть всего два, ну может, три, если повезёт. И не притворяйся, что для тебя это неважно. Важно, я знаю. И виноватой в твоём промахе я оказаться не хочу.
Жданов руку с подушки убрал и лёг.
- Ты так всё усложняешь, - пожаловался он.
Лежали, плечо к плечу, в темноту смотрели, потом Катя руки в замок сцепила, пристроив их на своей груди.
- Я знаю, что я не буду работать у Юлианы. Не сейчас, но когда-нибудь я пойму, что мне нужно двигаться дальше. Я почти знаю, что я буду делать, когда пойму это, куда пойду, и как будет складываться моя жизнь и карьера. А вот когда... - Сглотнула. - Когда о тебе думаю, ничего не знаю и не вижу. Я просто не представляю, как... после всего, что было...
Они ни разу об этом не говорили. Андрей боялся этой темы, вообще старался не вспоминать о прошлом. Жили одним днём, одним вечером, когда он приезжал и с поцелуя у дверей всё начиналось. Даже о следующей встрече никогда не сговаривались. Жданов переживал каждый раз, что позвонит Кате на следующий день, а она скажет, что занята, что не одна, что приезжать не нужно, а она в свою очередь не переставала думать о том, что вот на следующий день Кира решит с Андреем помириться, и тот уступит, причём поступит совершенно правильно, но от этого не менее болезненно для неё. И весь этот страх от бесконечного вранья, которое, как казалось, прекратить уже невозможно. Оно замкнулось вокруг них, окружило, пряча ото всех, но не переставая мучить. А вот сейчас Катя об этом упомянула, и сразу стало тяжело дышать, обоим. Андрей виноватым себя почувствовал, а Катя тут же раскаялась, но поздно. И подумалось, что с этих её слов начнётся падение вниз. Как она переживёт?
Молчали, боясь произнести хоть слово. Вдруг ошибутся, и тогда вниз полетят быстрее и точно не спасутся. Безнадёжность, беспомощность и всё тот же страх. Но Андрей всё-таки Катю обнял, осторожно, и не сразу, только через несколько минут. Она у него под боком устроилась, в подушку уткнулась и дышала сдавленно. Еле слышно, но Жданову удавалось улавливать тихие вдохи. Он сам на бок повернулся, и Катю своей рукой накрыл. Не поцеловал, во рту странная горечь присутствовала, и он не осмелился. В те минуты, перед тем, как заснуть, он был уверен, что всё плохо. А вот проснувшись утром, несколько мгновений на потолок над головой смотрел, мысли спросонья лениво заворочались в голове, потом рукой по Катиному бедру провёл, и уже после почувствовал её руку на своей груди и ногу, перекинутую через его ноги. Снова погладил и глубоко вздохнул. За окном уже солнце вовсю, Андрей сощурился, кончик носа потёр и глянул на часы, после чего почувствовал блаженное облегчение, когда понял, что ещё слишком рано. Просто солнце теперь вставало рано, лето ведь почти. Так что ещё можно спать, спать...
Катя чуть шевельнулась, тоже вздохнула, и её ладошка поползла по груди Андрея к плечу. Он поймал её своей рукой и чуть сжал. И вдруг сейчас, припомнив свои невесёлые мысли перед сном, и глядя на солнечные лучики, пляшущие по полу у кровати, Жданов подумал, что на самом деле всё не так и плохо. Особенно, когда просыпаешься рядом с любимой женщиной, и она, не смотря на все ваши ссоры и обиды, доверчиво прижимается к тебе, словно защиты от всех своих ночных кошмаров у тебя ищет. Всё не так плохо...
Андрей осторожно перевернул Катю на спину, позабыв, что всего пару минут назад спать собирался, губами к её шее прижался, и почувствовал, как она потягивается в его руках. У неё вырвался довольный вздох, обняла его, правда, руки ещё слабые, рассеянно по его спине заскользили, а глаза так и не открывала. Жданов голову поднял, чтобы Кате в лицо посмотреть, заметил подрагивающие веки, но просыпаться она никак не желала. Он к её губам прижался, попытался их языком раздвинуть. После слабого сопротивления ему это удалось, поцеловал, а когда отстранился, Катя глаза открыла, заморгала и тихо спросила:
- Вставать пора?
Он улыбнулся.
- Ещё не пора.
Она расслабилась, снова потянулась и глаза закрыла, когда Жданов нетерпеливо откинул в сторону одеяло и принялся её целовать. Тёмные волосы щекотали Катин подбородок, когда он её грудь целовал, проводя языком у ажурного края ночной рубашки, потом Андрей подол её сорочки наверх потянул, и Пушкарёва послушно приподнялась и руки подняла. Голову повернула, чтобы на часы посмотреть, но Андрей пальцами её подбородок зажал, повернул, и Катя на его поцелуй ответила.
Это было похоже на продолжение сна. Вроде и проснулась, но под натиском Жданова глаза снова закрыла, словно покачивалась в приятной полудрёме, и кроме Андрея - его прикосновений, сбивчивого дыхания, горячей кожи, и реакции своего тела на него, больше ничего не было. Утренний секс всегда был чуть ленивым, невозможно было быть порывистым, даже излишне страстным, всё медленно, без намёка на нетерпеливость, и всегда инициатива исходила от Андрея. Он Катю обычно будил, целовать начинал, а она окончательно просыпалась уже позже, поначалу просто принимала его ласки, смакуя, и не торопясь впитывала в себя начало нового дня. И когда уже сдерживаться становилось невозможно, когда тихих томных стонов Жданову становилось мало, Катя сама начинала его торопить, и видела, как глаза Андрея в этот момент загораются - довольно, победно и чуть хищно.
Он на неё навалился, практически вжал её в кровать, и лицом в Катину шею уткнулся. Дышал со свистом, а она волосы Андрея перебирала, облизала сухие губы. Смотрела в стену за плечом Жданова остановившимся взглядом, и чуть задыхалась, чувствуя, как сердце колотится, после пережитого. Андрея до сих пор ногами обнимала, а он, наконец, зашевелился, приподняться попытался, правда, ещё раз поцеловал её, и ещё раз, губы скользнули по её ключице, а затем всё же отодвинулся от неё. Рядом лёг и одеяло на них натянул. Катя рядом с ним клубком свернулась, такая тёплая была, разомлевшая, и очень уютная. Жданов решил её не трогать, надеясь, что она уснёт, слишком рано, чтобы что-то говорить, руку на её подушке вытянул, а Катя щекой к его ладони прижалась.
Всё на самом деле не так плохо.
- Посмотрела, конечно, - говорила Катя кому-то негромко, замолчала на несколько секунд, затем с некоторой заминкой добавила: - Есть у меня пара мыслей, но надо всё получше обдумать...
Андрей на спину повернулся, глаза рукой потёр, а уже после попытался их открыть. Тут же заморгал от яркого солнечного света, который, кажется, весь точно на кровати сосредоточился, даже жарко было. Рукой от него загородился, покосился на часы, затем снова на Катю уставился. Она стояла к нему спиной, перед открытым шкафом, в одном нижнем белье, и по телефону разговаривала. Андрей взгляд на её ярких трусиках в полоску остановил, потом обратил внимание на два платья, разложенные на кресле. Почесал колючий подбородок.
- Ну, как я буду вам по телефону объяснять? - продолжала Катя. - Вот приеду в офис... - Последовала трагическая пауза, после чего созналась: - Да, я ничего не придумала. Но вы же знаете, что у меня проблемы с фантазией. Вот расчёты сделать!..
Жданов усмехнулся и перевернулся на живот, закрыв голову руками. Подглядывал за Катей через небольшую щёлку. Заметил, что она обернулась на него, услышав шорох, и тут же с Юлианой торопливо прощаться начала.
- Скоро приеду, - пообещала она и телефон отложила. А после поинтересовалась: - Ты проснулся?
Жданов что-то неразборчиво пробурчал, а Катя сообщила:
- Восемь, Андрюш. Мне пора на работу.
Шумно вздохнул, тем самым выражая своё недовольство. Голову повернул, чтобы Катю лучше видеть. Она стояла перед креслом в раздумьях, платья разглядывая.
- Жёлтое, Кать.
Она обернулась, не расслышав, что он сказал. Переспросила:
- Что?
Андрей руками загораживаться перестал и зевнул.
- Жёлтое, говорю.