Осторожно целуя пухлые губы девушки, Максим любовался лебединой шеей и плавным изгибом бедер и осиной талией.
– Ты действительно не умеешь целоваться, но я тебя научу! – торжественно сказал Максим, снова начиная ласкать девушку.
У него появилось желание продолжить исследование девичьего тела более подробно.
– Может быть хватит на сегодня – у меня все тело болит! Ты очень сильно меня обнимал! – попробовала оттолкнуть настойчивые руки Максима девушка.
– Мне так хочется тебя целовать! – простонал Максим снова обнимая девушку.
– Хочешь послушать о чем говорят наши соседи? – неожиданно спросила девушка, ловко выскальзывая из-под Максима.
– Надо опять лезть к ним во двор! Не хочу и не буду! – заупрямился Максим.
– Лазать никуда не нужно! У меня стоит узконаправленным микрофон который пишет все разговоры в соседнем дворе! – заявила девушка отталкивая руку Максима, который становился все настойчивей.
Решив пустить в ход последнее средство, Максим неожиданно для себя сказал:
– Я люблю тебя! – и тут же прикусил язык.
Он никогда еще не говорил таких слов девушкам.
– Тебе это кажется мальчик! Первая женщина в твоей жизни и сразу у детей возникает влюбленность! – тяжело вздохнула девушка.
– Почему ты не веришь мне? – сразу обиделся Максим.
– Пацан ты и есть пацан! Сколько ты думаешь мне лет? – неожиданно спросила девушка, ероша волосы на голове Максима.
– Лет тринадцать – четырнадцать, – неуверенно ответил Максим, чувствуя какой-то подвох.
– Это тебе мальчик лет пятнадцать, а мне уже целых девятнадцать! У меня завтра свадьба, а я тут с тобой целуюсь! – махнула рукой девушка и вдруг улыбнувшись добавила:
– Здорово у нас получилось! Ты меня подвинул на очень серьезное решение! Я не буду выходить замуж!
– Не может тебе быть столько лет! – возмутился Максим, сразу приходя в себя.
– Может, мальчик, может, мой любимый! Я всегда очень молодо выглядела, как и моя мама и бабушка! – воскликнула девушка и порывисто обняла Максима, который мгновенно воспламенился.
Второй раз целоваться у них получалось намного лучше. Максим был нежен и никуда не торопился.
Когда через двадцать минут они разорвали объятия, Максим был на седьмом небе от счастья!
Встав на колени, Максим немного раздвинул ветки и кинул короткий взгляд на двор, из которого он недавно сбежал.
– Вся троица топителей в полном составе, как и предсказывала глорх, сидела около мангала, на котором жарился большой, размером с две большие тарелки, кусок мяса.
Эмалированное ведро с темной жидкостью, стояло рядом с волосатым, который сам себе перебирал волосы на груди.
«Или ловит насекомых!» – передернул плечами от отвращения Максим.
Втянув носом воздух, Максим уловил слабый сладковатый запах мяса.
Максим, как истинное дитя Средней Азии, мог по запаху жарящегося мяса отличить баранину от говядины, козлятину от курятины, а свинину вообще на дух не переносил. Один только запах свиного мяса вызывал у него рвотный рефлекс.
Максим не был правоверным, но чтил и соблюдал обычаи страны, в которой жил – просто от свинины у него болел желудок. Это было основной причиной его нелюбви к свинине.
Свиное сало Максим ел с удовольствием, а вот свинину просто не переносил, чем всегда вызывал насмешки в команде.
– Ты знаешь какое мясо они едят? – неожиданно высоким голосом спросила девушка, стоящая рядом с ним.
– Понять не могу, что за мясо – запах какой-то сладковатый! – отозвался Максим, снова втягивая носом незнакомый запах.
– Мои соседи едят человечину! – шепотом сказала девушка, протягивая Максиму театральный бинокль.
– Не может быть! – сразу возразил Максим, прижимая бинокль к глазам.
Девушка тихо заплакала.
Подкрутив между окулярами зубчатое колесико, Максим, навел бинокль на троицу, и первым делом посмотрел на худого, но очень широкого в плечах мужика, который с аппетитом рвал зубами приличный кусок мяса.
Переведя бинокль на правую ногу, по которой он полоснул утром ножом, Максим не обнаружил даже намека на рану. Кожа ноги была абсолютно целой.
«Этого не может быть!» – сам себе сказал Максим, помня, что рана была достаточно глубокой.
Еще раз внимательно посмотрел на ногу, подрегулировал резкость – и не нашел даже намека на порез.
Двое других мужиков не привлекли внимание Максима, если бы не одна странность.
Волосатый мужик ел сырое мясо, со знанием дела обгладывая целую руку.
«Как руку? Рука ведь может быть только у приматов – то есть у человека и обезьяны!» – пришла на ум фраза из учебника биологии.