Я скривилась, но руку вырывать не стала. Подумаешь, начальник нашелся. Не хочет говорить, где работает, и не надо. Я и сама могу догадаться. Отлично налаженную и хорошо работающую банду покойных Хозяина и Сыченюка могли переиграть только какие-то более крутые структуры. Надеюсь, что государственные. Влад наверняка оттуда. И платить там должны много. У меня-то уж точно такой зарплаты никогда не будет. Отпускные, и те не дали. И премию. На мою зарплату приходится выбирать что-то одно: или хлеб или зрелища. Выбираю хлеб, а зрелища и развлечения сама себе устраиваю. Да еще какие развлечения! Ни у кого таких нет.
Хотя, если говорить о Владе, лично я уверена, что с такой внешностью, как у него нельзя быть шпионом — любая женщина на всю жизнь запомнит. А шпионы, по-моему, должны быть незапоминающимися. Так что его красивое лицо — признак профнепригодности.
И все-таки приятно думать, что мы не позволили кому попало разворовать случайно обнаружившиеся исторические культурные ценности. Надо будет Насте об этом рассказать, пусть ребенок порадуется. Нет, не расскажу, лучше ей ничего не знать. Целее будет. Неизвестно куда теперь эти ценности денутся. Мне-то, похоже, ничего не обломится. Но горевать из-за этого и не надо, для меня все могло вообще очень плохо закончиться. А так я целая и здоровая. А что грязная и нищая, так мне не привыкать.
Мы с Владом вышли на трассу. В разные стороны проносились машины, с шумом обдавая нас пылью, но Влад безошибочно определил, когда ему надо поднять руку. Возле нас сразу же затормозил серебристый «Мерседес». За рулем сидела ухоженная холеная дамочка лет сорока пяти. Она уставилась на Влада, и, кажется, даже облизывалась. Конечно, ничего удивительного.
Влад втолкнул меня на заднее сидение, а сам сел на переднее рядом с этой теткой, которая изо всех сил старалась выглядеть на тридцать лет моложе, чем есть на самом деле. Знаю я этот тип женщин! Такие в восемнадцать лет думают, что молодость будет у них длиться вечно и бесконечно, и пускаются в загул и запой. Через двадцать лет они бывают крайне удивлены, когда из зеркала на них выглянет не юная девочка, а помятая и потасканная баба. Тогда они вспоминают, что надо за собой следить и вести здоровый образ жизни, но вернуть молодость им не удается ни диетами, ни фитнесом, ни косметикой. Но надо отдать им должное — они стараются. Пластическая хирургия, конечно, творит чудеса, но иметь лицо, на котором после операции косые глаза не открываются, а рот не закрывается, мне бы не хотелось. Но мне это и не светит по причине нехватки денег на пластическую хирургию.
Как говорила моя бабушка, стареть надо достойно. Еще она говорила, что в нашей обыкновенной внешности есть важный плюс — нам не страшно стареть. В двадцать лет ты обыкновенная, в сорок — тоже, и в семьдесят такая же. А вот если в двадцать лет ты красавица, а в сорок — уже нет, то это очень горько. «Красивые женщины боятся старости, а ты бояться не будешь, поэтому долго не состаришься», — эту мысль бабушка вдалбливала в меня лет с семи. Тогда я не понимала, о чем она ведет речь, а сейчас поняла.
Тетка отвернулась от Влада, взглянула на меня и поморщилась. Потом опять заворожено посмотрела на Влада. Мое присутствие рядом с ним она сочла очень досадным недоразумением. В ее взгляде читалось: «Где такой красавец нашел эту грязную страшную девку?». Я прищурилась и решила, что если она произнесет эту фразу вслух, то я расцарапаю ей физиономию. Влад тоже это понял.
— Если вас не затруднит, нам с сестрой надо срочно попасть на вокзал, — улыбаясь, сказал ей Влад. Мне он так никогда не улыбался.
— Почему так срочно? — тетка просто вывернула шею в сторону Влада. Лучше бы за дорогой следила, а то врежемся во что-нибудь.
На большой скорости и из-за жары асфальт на дороге вдалеке казался миражом — лужами после дождя. Лужи таяли по мере приближения к нам, но вдали сразу же появлялись новые.
— Вы просто не представляете, какое мученье доставляет родителям моя младшая сестренка, — Влад не сводил глаз с тетки, его улыбка мне казалась издевательской, но тетка ничего не замечала. Ей улыбался такой красавец.
— Что случилось с бедняжечкой? Мне так интересно!
Врет. Интересен ей только Влад. Меня бы она хоть сейчас в окошко выкинула. И ножкой пнула для ускорения. И ручкой на прощание помахала. Сама бы укатила с парнем в безбрежную даль миражей на дороге.